Не знаю, кто как, а я в потоке текущих новостей с некоторых пор стал улавливать некую довольно высокую частотность, с какой в них появляется слово «библиотека».
И правда ведь в последнее время в информационном пространстве с какой-то явно не случайной частотой стали возникать различные «библиотечные» сюжеты.
То вдруг мы узнаем об аресте директора Библиотеки украинской литературы за хранение и якобы распространение каких-то не тех, что надо, книг. То кто-то решил оттяпать помещение одной из городских библиотек, чтобы в этом помещении разместить куда более важное для интеллектуально-духовного состояния российских граждан какое-то из силовых ведомств, расплодившихся в последние годы столь же густо и обильно, как размножаются победоносные сорняки на бесхозных кладбищенских могилах. То еще что-нибудь.
А вот совсем на днях читаем, например, такое: «Сотрудники ФСБ 26 июня устроили обыск в петербургской библиотеке имени Маяковского в связи с деятельностью организатора проекта „Открытая библиотека“ Николая Солодникова».
«Прикрытие Открытой библиотеки». Неплохо звучит, правда? Ну да, все правильно, все, как сейчас говорят, «в тренде». Закрыть все то, что открыто. Остановить, все то, что куда-то движется. Проехаться катком по всему, что осмеливается расти. Прикрутить кран, прикрыть форточки, вывинтить лампочки, задраить люки, попрятать ножи, вилки и спички, занавесить зеркала… Впрочем, нет, зеркала — это уже потом. И уже без их участия.
Но вот библиотеки…
В прежние-то времена библиотеки находились, в общем-то, явно на периферии круга интересов «компетентных органов». Ну, разве что время от времени по библиотекам рассылались списки изданий, подлежавших списанию и изъятию из фондов и каталогов. Глядя на эти списки, я долго не мог понять, что такого особенно вредоносного может быть, например, в справочнике по электротехнике или в популярной брошюре по любительскому цветоводству. И лишь тогда, когда в этих списках я стал обнаруживать такие имена, как, например, Василий Аксенов или, допустим, Владимир Войнович, я как-то докумекал, что дело тут вовсе не в содержании книг и брошюр, а исключительно в именах авторов. Я понял, что авторы подлежавших изъятию изданий — это люди, недавно покинувшие социалистическую Родину, прельстившись лицемерными посулами «лучшей жизни» и мнимыми, «так называемыми» свободами. А цветоводство или электротехника тут вовсе не при чем.
Обобщенный образ библиотеки, и без того не слишком ярко выделявшийся в общественном сознании, в последние пару десятилетий потускнел почти до неразличимости. Еще совсем недавно казалось, что и государство, и общество, и отдельные граждане стали забывать о самом существовании такого культурного феномена, как библиотека. «Погуглить и скачать» — вот и вся вам библиотека.
Да и для меня библиотека постепенно с годами превратилась в объект легкой ностальгии с «ноткой» — как любят выражаться кулинарные, винные или парфюмерные мыслители — светлой печали.
А ведь я хорошо помню, как регулярное, а в какие-то времена и почти ежедневное посещение библиотек было для многих из нас важным интеллигентским ритуалом. «Сегодня в библиотеке встретил такого-то. Он передавал тебе привет», — сообщал вечером муж жене.
Ох, и до сих пор ведь вспоминают старожилы эти криминальные библиотечные буфеты с мертворожденными сосисками и лиловатым кофе из эмалированного бака, и старая, прячущаяся в закоулках памяти мучительная изжога вновь вздымается ввысь в первозданной своей свежести.
И я, конечно, ходил туда. Признаюсь честно, что не столько я там читал, сколько просиживал в курилках. А библиотечные курилки в те годы служили и клубом, и кафедрой, и задымленным дискуссионным пространством, и тем, чем в нынешней нашей глобальной деревне служат, допустим, социальные сети или сайты знакомств. Да, там заводились скоротечные или долгие знакомства, там заводились короткие флирты и бурные романы, иногда без предупреждения переходившие в семейную жизнь.
А однажды из чистого озорства в алфавитный каталог одной из больших библиотек (не скажу, какой именно) я самовольно вставил несколько карточек с описаниями несуществующих, выдуманных мной книг. И имена авторов, и заголовки этих фантомных изданий были довольно правдоподобны, ничего слишком пародийного в них не было. А не слишком — все-таки было. Ну, такие, например: «Календарные обряды племен Среднего Левобережья» или роман несуществующего (хотя, кто его знает) немецкого автора Томаса Бауэра под названием «Скотница и курфюрст». Ну, и еще что-то в таком роде. Много лет спустя я включил некоторые из этих библиографических описаний в один из своих поэтических текстов.
Делал я это, как было сказано выше, из чистого озорства, а сколько-то лет спустя я понял, что это был полноценный художественный акт. А карточки эти, вполне возможно, и до сих пор прячутся в этих огромных каталогах. Ну и пусть, никому они там особенно не мешают.
Считалось почему-то, что в библиотеках работали по преимуществу пенсионерки с культурными запросами, бледные юноши с проблемами социализации и мечтательные девы в очках с толстыми стеклами, говорившие шелестящими, как осенняя роща, голосами: «К сожалению, эта книга сейчас на руках. А вы, кстати, знаете, что у вас задолженность еще с прошлого года? Вы уж, пожалуйста… Приходите к нам в следующий четверг на встречу с писателем Николаем Валерьевичем Поползухиным. Будет очень интересно. Вот, кстати, на выставке его новый роман „Сезон откровений“. Нет, сама еще не читала, но отзывы хорошие».
Разумеется, эти стереотипы возникли не на вполне пустом месте, но все же они сильно преувеличены.
Я и сам служил в библиотеке. Причем довольно долго. И могу с уверенностью и со знанием дела сказать, что, во-первых, и я, как мне кажется, совсем не подхожу ни к одной из описанных категорий, во-вторых, многие из тех, с кем мне приходилось там вместе работать, не подходили к ним тоже. Совсем были разные люди — поумнее, поглупее, поинтереснее, поскучнее, повеселее и потоскливее. Разные. Многих я помню до сих пор. С некоторыми — продолжаю знакомство.
Мне много дали эти годы. По крайней мере я до сих пор уверен в том, что занятия каталогами и классификацией — а я в основном занимался именно этим — стали для меня неплохой школой интеллектуальной и художественной дисциплины.
Я весьма благодарен этому опыту. Когда в качестве гостя я прихожу в какие-нибудь библиотеки, я не без волнения прохожу мимо каталожных ящиков (там, где они еще сохранились), я обязательно заглядываю внутрь этих ящиков, я, вроде как дым отечества, вдыхаю неповторимый ностальгический запах бумажной пыли.
Недавно в каком-то моем интервью речь — не помню, почему — вдруг зашла о библиотеках. Видимо, потому что я в качестве одного из фактов своей биографии упомянул, что в советские годы служил в библиотеке.
Интервьюерша спросила, какую, на мой взгляд, культурную и социальную роль играет в наши дни библиотека. Я сказал, что, начиная с ранних 90-х и кончая совсем недавним временем, эта самая роль была сведена к минимуму. А вот сейчас эта роль постепенно возрастает, и библиотеки вдруг становятся важными культурными и общественными институтами. Сказал, что библиотека в том старом смысле, в общем-то, умерла. Но она возрождается в каком-то ином, новом качестве. Библиотека, мне кажется, очень даже может стать модным молодежным местом.
Вот и чекисты, оказывается, так же думают.
А что в нашем славном государстве во все времена служило и служит несомненным критерием успешности, состоятельности, общественной значимости и перспективности тех или иных культурных или общественных явлений, как не повышенное внимание к ним со стороны «конторы»?
Большое будущее ждет наши библиотеки, большое будущее, можно не сомневаться.
Источник:
inliberty. 5.07.2016,
