Авторы: Денисов Никита, Сапелкин Артем, Сапелкина Виктория, на момент написания работы ученики 10 класса школы №6 г. Новочеркасск, Ростовская область. Научный руководитель Елена Георгиевна Губанова. 1-я премия XVII Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
Отношения между хозяйкой-немкой и Тоней можно было назвать вполне доброжелательными. Но все-таки чувствовалось недоверие. Хозяйка обыскивала наши с Леной постели».
Начались бои за освобождение Голландии, война опять настигла Тоню. «Взрыв! Сильно! Самолёты бомбили днём и ночью».
27 апреля в городок вошли войска союзников
«Наконец-то наступило долгожданное освобождение от плена, люди ликовали. «Колонна танков, самоходных орудий и транспортёров. Мне сделалось дурно.
Военнопленные. Бессонная ночь. Ломали ветки. Оживлённая болтовня. Англичане в касках. Американцы хохочут».
Через три года она вновь будет вспоминать этот день.
«27 апреля 1945 года.
Этот день для меня памятен. В этот день почему-то сердце сжимается и хочется плакать. Но слёз никогда нет. И зачем они? Они были на протяжении двух лет 7-ми месяцев и недели. А в этот день мы были с тётей Нюрой одни у моей хозяйки. И вдруг: танки с белыми звёздочками. Невольно катились слёзы. «Это наши!» Они освободили нас. Но они были не русские.
Сейчас передо мною эта картина. Улица, канал посреди улицы. Мы по эту сторону канала, солдаты–поляки по ту. По воде плывёт фашистское разорванное знамя, а на том берегу портрет Гитлера, в которого стреляют солдаты и стараются попасть прямо в глаз...»
После освобождения все мысли Тони были о возвращении, о Родине. Она ни на минуту не сомневается – она едет домой.
«Нет, ещё не всё потеряно. Ещё расцветёт наша Родина, расцветут сады, зацветут цветы, поплывут корабли, понесутся спуст... (слово не прочитано). А мы поможем, сколько есть сил».
Постепенно Тоня начинает думать о будущем, что ей делать, и кем быть. Ведь у нее нет образования, и кому она вообще будет нужна.
После пересечения границы Советского Союза Тоня была поражена разорением:
«Проезжали Белоруссию. Сожжённые дома, сёла, разрушенные города. Стоял босой старик в латаной сорочке.
Он улыбнулся и поклонился нам. Мы машем ему руками, смеёмся, мы рады.
Нас встретили».
Это была своя, родная земля. Отец и мать ждали своих детей после долгой разлуки. Не вернулась с ними Валя Щебетовская. Крик Валиной мамы, которая только узнала о смерти своей дочки, омрачил долгожданную встречу. Подтвердились горькие известия о гибели брата, узнали о гибели бабушки. Но все же они переживали чувство радости, к сожалению, радость была недолгой. Их включили в число «предателей родины».
«Когда возвратились – нас будто обдали сверху донизу помоями».
Самое большое горе было у нас, что мы, горячо любившие Родину, были теперь предателями. Когда пели песни, казалось, из наших уст вырывался крик: «Ведь вы сдали Родину и заставили девушек в Германии служить!»
«Психологический кризис» − так Тоня обозначает свое состояние после возвращения.
Это был тяжелый удар, ведь люди, которые боролись за свою страну и всей душей любили Родину, теперь стали преступниками. Власть, можно сказать, повесила позорное клеймо.
У Тони была только одна цель в жизни − выжить, и сейчас после возвращения домой она должна реализовать свои планы и найти цель своего существования.
Учиться, учиться! Стать медиком!»
Тяжелое душевное состояние и неопределенность, наносят сильный удар по психическому состоянию Тони, что отражается по строкам в дневнике.
«Я приехала домой умирать. Я лежала и не подымалась с постели».
Периоды жизни с фабрики Klatte часто всплывают в памяти Тони. От этого никогда не избавиться, воспоминания будут преследовать всю жизнь, любого человека, который прошел через такие испытания.
«Вспоминаю я завод Klatte. Почему тяжело на душе? Пятно на душе. И чем дальше, тем больше оно растёт. Оно не смоется».
Рассказать некому было о своём горе, о своей «жизни». Рана на сердце. Рана эта с 21-го сентября 1942 года.
Непонятно куда было идти, и где получить образование, ведь она сейчас никому не была нужна».. Я была не образована, не воспитана. Речи не было. Был язык – смесь русского, украинского, западно-украинского, белорусского, немецкого, польского. Я забыла всё. Начинаю с азов. Я поставила задачу: достигнуть цели, учиться».
Только в учебе и познании нового, девушка забывает всю боль и горе, что свалились на нее в период войны
Прошлое постоянно давало о себе знать и не отпускало.
«Уже прошёл 1946 год. Но я всё помнила, что происходило с 20 сентября 1942 года по 27 октября 1945 года, перебирала в памяти. Как мы с Леной, вернувшись в Штеровку из Германии, прыгнули с товарного вагона и увидели отца. Как плакала мама. Томочку мы не узнали.
Я бьюсь, как рыба об лёд. Как жить дальше, я не знаю. Адское настроение у одних, у меня даже нет адского. Мне кажется, что я скоро умру. Немцы забрали моё здоровье. ...Болит желудок, сердце.
Зачем мне идти на танцы? Болит в боку.
Я задыхаюсь в этой атмосфере. Я жду изменений во всём. Хочу забыть медицину».
Учеба и любовь только эти два условия могли хоть как-то вернуть Тоню к нормальной жизни. Хотя больше ничего и не хотелось.
«Учились при лампе керосиновой.
Учились мы днём, а некоторые вечернюю школу кончали тут же.
13 апреля 1947 года. ...Я училась».
«3 апреля 1948 года. Компенсированный порок сердца». Поставленный диагноз, казалось, сломил девушку, но она продолжала идти к своим мечтам, преодолевая трудности.
«Энерготехникум я поменяла на Плодо-овощной техникум. Учусь. Из меня выйдет агроном–инвалид. Стала изучать народную медицину».
Эти строчки показывают всю картину психологического состояния Тони.
Прощайте подруги и все друзья, у меня нет сил вам отвечать на письма. Учитель зашёл в комнату, а я не смогла подняться и его поприветствовать.
Воспоминания мешали ей жить. Редкие и неожиданные встречи с подругами по немецкому периоду жизни поднимали настроение, но и толкали обратно в прошлое.
Её сестра Тамара Емельяновна рассказывает о жизни Тони после окончания учебы:
«На практику из Плодо-овощного техникума она ездила в село в Крымских горах. Там же в трёх селах, расположенных в 2 – 3-х километрах одно от другого, прошла и вся её остальная жизнь. Её мужем стал Яша Татаренко, работавший шофёром. Отец Яши (Зиновий), татарин по национальности, героически погиб в боях за Севастополь. Мать (Лилия), украинка, была убита молнией в грозу... Яша был человеком безграничного обаяния, обожаем и любим всеми женщинами подряд – от маленьких девочек до старух».
После окончания техникума, Тоня вышла замуж, но, к сожалению, муж рано погибает, оставив жену и двоих детей.
«Ей дали крошечную комнату при конторе – примерно 4 м
2. Затем она переселилась в комнату 9 м
2 в барачном глиняном доме. Из них примерно 1,5 м
2 занимала печка. 2-е кровати, маленький столик, люлька для ребёнка – вот и вся мебель. Все вещи лежали в чемоданах под кроватями, там же – ящик с рукописями и др. бумагами».
Жизнь была очень тяжелой, из жилья — одна маленькая комната, еду не купить. Одежда − рвань.
«Крошечная зарплата позволяла покупать хлеб, постное масло, соль и сахар. С казённого поля в карманах приносились овощи и фрукты. В сумке носить было нельзя – за это тогда сажали. Одеждой была в основном всякая рвань.
Помню дружбу Тони с многодетной семьёй Карачёвых. С Любой у Тони была многие годы одна общая на двоих выходная чёрная юбка – для поездок в больницу, на сдачу отчёта по работе и т.д.».
Дальше было лучше. Благодаря родственникам появилось хорошее и просторное жилье.
«Затем семья переехала в село Отрадное ...В этом большом селе, расположенном в долине горной речки Бельбек, поселились в роскошном татарском двухэтажном доме из натурального камня, с несколькими комнатами, большим балконом и верандой».
Тяжелая жизнь в колхозе. Отсутствие еды и средств к существованию, но все равно Тоня помогала своим родственникам и близким, хотя сама нуждалась в чьей-либо помощи.
Голод, нищета, иногда ужасающая, и холод оставались Тониными неизменными спутниками. Работа агрономом в колхозе села Отрадное, который выращивал преимущественно табак, была мучительной. Платой за труд являлись мифические трудодни и больше ничего. Ради того, чтобы получать пусть даже крошечную, но ежемесячную, зарплату, она перешла на работу продавцом в магазин. Работа была тяжёлая – с выездом на выходные дни (иногда более чем за 150 км от села) на уличную торговлю, с необходимостью погрузки на машину и дальнейшей разгрузки товара, с ненормированным рабочим днём и нередко без выходных и т.д.
Выполнение жёсткого плана по выручке в бедном селе было трудной задачей. Иногда приходилось вечерами до глубокой ночи разносить мешки с товаром по домам и уговаривать сельчан хоть что-то купить. ...Зарплата же была ничтожной. Когда младший сын Николай вернулся из армии и Тоня составляла список необходимых ему предметов одежды и обуви, её объял ужас: нужная для покупок сумма денег в разы превосходила ту, которая была в наличии. Снова и снова она переходила на режим запредельной экономии и отказа себе во всём, порой в самом казалось бы обязательном. Сводить концы с концами помогал лишь участок земли при доме».
Даже в нищете Тоня старалась прививать любовь к прекрасному своим внукам, воспитывала и занималась ими. Пенсионеркой снова устроилась помогать в колхозе, где ее уважали и ценили, но, к сожалению, помочь никак не могли.
«После ухода из магазина Тоня самоотверженно работала какое-то время на колхозных полях, понимая, что кроме как пенсионерам колхозу больше некому помочь. И была она тогда уже не агрономом, а простой крестьянкой. Её рукам, «украшенным» грубыми шрамами, которые она привезла из Германии, было неведомо безделье, так же как и перерывы и передышки в труде. Её награждали почётными грамотами, медалью, объявляли ей благодарности».
Даже спустя много лет германское прошлое не давало спокойно жить и мешало потомкам Тони.
«Пятно в анкете Тони в связи с её пребыванием в Германии во время войны долго оставалось не смытым. Из-за него её сына Анатолия не приняли на работу в милицию г. Ялта».
Воспоминания − это то, что осталось у Тони от периода оккупации. Но возвращаться в прошлое было очень тяжело. Тоня очень боится, чтобы ее записи не исчезли бесследно, иначе ее жизнь не будет законченной. Она записывает на последних листах своих воспоминаний:
Я знаю, что человеку свойственно всё забывать. Но стоит взглянуть на запись, как всё вспомнишь. 40 лет перестанавливаю этот пузырёк (который ездил в Германию в виде чернильницы).
Вечерами начала писать воспоминания о прежней жизни. Писать очень трудно. Разрывается сердце на части. Больше 1–2 часов нельзя писать. Надо переключаться на другую работу. Так как самочувствие сильно ухудшается. Особенно болят и колят кончики пальцев и прежние шрамы.
Я на пенсии. Надо торопиться, чтобы успеть написать».
К сожалению, болезнь не отступила. Тоня умерла человеком доброй души, пройдя через ад концлагеря и работу в Германии, даже последующие за этим трудности в жизни после войны не сломали дух женщины, и она смогла передать нам историю своей жизни.
«Если бы не ужесточившиеся болезни, годы жизни Тони у сына можно было бы назвать самыми счастливыми. Она была окружена вниманием и заботой детей, внуков и невесток. В письме она писала, что ещё никогда так вкусно не питалась. Печалилась лишь о том, что не получается завершить работу над рукописью.
4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде.
