Если несколько последних лет Русскую православную церковь можно было упрекнуть в том, что она многими своими действиями, направленными, в ее понимании, на «нравственное возрождение общества», последовательно сужает пространство свободы, всецело поддерживая репрессивное законотворчество, то в прошедший год произошел качественный поворот — в публичном пространстве наблюдались явные попытки расширить пространство произвола. Уже не только так называемые православные активисты вроде скандально известного Энтео позволяли себе насильственные действия по отношению к людям, которые им не нравились по тем или иным причинам (благо теперь все свои «нелюбички» можно прикрыть «оскорбленными религиозными чувствами»), — на эту зыбкую почву вступил один из самых известных московских священников, отец Дмитрий Смирнов, руководитель Патриаршей комиссии по защите семьи, как ни смешно это звучит в данной ситуации. Вместе с отрядом крепких молодых людей, в сопровождении колонны верующих, он ворвался на праздник радиостанции «Серебряный дождь», устроив настоящую потасовку с членовредительством. Причина? Громкая музыка на празднике, который проходил где-то в километре от храма о. Дмитрия, якобы мешала службе.
С явной агрессией со стороны участников околоцерковного движения «Сорок сороков» сталкивались жители, протестующие против строительства церквей в парковых зонах. Одна из таких историй произошла летом в парке «Торфянка». Небольшой заповедник в тихом уголке Москвы наводнили приезжие молодцы из Подмосковья, Рязани, Владимира (московских участников, видимо, не хватило), которые вели себя так враждебно по отношению к местным жителям («язычники», «храмофобы» и «бесы» — самые мягкие из ругательств, которыми они осыпали собравшихся, а до серьезных потасовок не доходило только благодаря неусыпному надзору полиции), что настроили против себя даже тех, кто изначально был лоялен к стройке.
«Торфянка» стала первой крупной победой борцов с фальсификациями в ходе реализации программы «Храм-200» — в этом конкретном случае были сфальсифицированы сведения о публичных слушаниях. Сплоченность и стойкость жителей привели к тому, что суд постановил изменить формат строительства, а в патриархии согласились перенести храм в другое место в том же районе. «Торфянка» — не единственное место в Москве, где конфликт между муниципальными властями и противниками строительства получил общественное звучание. История с храмом на Ходынском поле также тянется уже несколько лет. Протесты звучат и в других городах, например, Саратове, Тольятти, Новороссийске. После победы при «Торфянке» гражданские активисты объединились в коалицию из более чем 70 групп, которая ставит перед собой задачу и дальше бороться с незаконной застройкой Москвы, уже по всем направлениям. В планы коалиции входит не только уличная и судебная активность, но и изменение законодательства.
Если брать тему агрессии в ее вербальном выражении, то пальма первенства здесь безусловно у протоиерея Всеволода Чаплина (хотя некоторые священники, взять хотя бы Александра Шумского да и того же Дмитрия Смирнова, отстают от него разве что на полшага). Отчасти за это он и поплатился своим местом главы Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества перед самым Новым годом. Время покажет, насколько серьезно поплатился — канет ли красноречивый священник в небытие или возглавит какой-нибудь новый проект. Он уже слегка очертил его контуры: критика патриарха, и не только («Никто не отнимет у меня моей позиции, моего голоса, моего права спорить с кем угодно, будь то патриарх, высокие государственные чины или общественно-медийные авторитеты»), смена элит («все те безнравственные элиты, которые сегодня мешают стране развиваться» должны уйти), разработка моделей нравственного переустройства страны. Протоиерей не исключает, что обзаведется собственным СМИ.
Конечно, может быть, это все эпатаж от отчаяния — обидно все-таки: трудился, не покладая рук, а уволили в никуда, — но если держать в голове конспирологическую версию, то программа Чаплина очень напоминает заявки всевозможных народно-православно-социал-христианских партий, которые повыскакивали после протестных событий 2011-2012 годов как грибы после дождя — с подачи все того же о. Всеволода. Однако партии по религиозному признаку в России запрещены, и запрещения этого никто не отменял, поэтому инициатива канула в Лету. Что если есть план ее реанимировать — в таком вот личностном варианте? (Кроме магистральной политической линии всегда ведь есть несколько «про запас», да и противоречий внутри политического класса никто не отменял.) Партия — это же опасно, да и мусульмане могут захотеть свою партию (а это опасно вдвойне). Пусть Чаплин заменит православным партию. Во всяком случае, заявленные протоиереем цели никак не ведут к возрастанию в вере, зато сильно отдают политическими притязаниями.
В общем и целом Московский патриархат придерживался в прошедшем году уже привычной тактики — пытался укрепить завоеванные в обществе позиции и боролся за новые рубежи. В частности, продолжались разборки с культурой. Вышеупомянутый Энтео позволил себе лишнего: совершил налет на выставку в «Манеже», испортив несколько работ из госфонда известного советского скульптора Вадима Сидура. То есть покусился на святое: не на произведения какого-нибудь сомнительного представителя «так называемого актуального искусства», а на мнение государства, которое сочло эти произведения достойными хранения. А тут еще дружное возмущение музейного сообщества. В результате 10 суток ареста и уголовное дело с перспективой выплаты компенсации — впервые за все время похожих эксцессов.
Неудачей закончилась попытка заполучить в собственность Русской православной церкви Исаакиевский собор. Питерские власти не пошли на это, аргументируя свой отказ тем, что в случае передачи неизбежно сократится доступ к экспозиции всех желающих, а собор все-таки культурное достояние всей России. Кроме того, город не может позволить себе дополнительных расходов: сейчас собор в федеральной собственности и состоит на обеспечении государства, если же он отойдет РПЦ, то платить за его содержание придется Санкт-Петербургу, поскольку практика показывает, что церковь не в состоянии нести это бремя.
Не до конца преодоленным рубежом остается светская теология. Кафедры и отделения теологии давно есть во многих российских вузах, выстроена цепочка светского теологического образования — бакалавриат и магистратура. Камень преткновения — защита диссертаций по теологии, до сих пор нет ни диссертационных советов, ни экспертного совета в рамках ВАКа по этой специальности, и Министерство образования не видело оснований менять систему: не так много у нас склонных к научной деятельности теологов, чтобы огород городить.
Тем не менее в октябре 2015 года ВАК пошел на серьезную уступку — одобрил паспорт специальности «Теология», то есть задал определенные рамки для защиты диссертаций: сказавши «а», рано или поздно приходится сказать «б». Экспертные советы по теологии, однако, по-прежнему создаваться не будут, так же как и присуждаться степени кандидатов и докторов теологии: соискатели будут защищаться по истории, философии или религиоведению, хотя и по специальности «Теология». Патриархия таким положением дел, ясное дело, недовольна и собирается дальше «пробивать стену». В Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, главной пробивной силе светской теологии, уже готовы формировать диссертационный совет.
Это, пожалуй, одна из немногих удач РПЦ в прошедшем году. Пик взаимного притяжения церкви и власти явно пройден, идет обратная волна, и нагнетание агрессии, возможно, такая неловкая попытка сопротивления — мы еще о-го-го и всем вам покажем!
Одновременно Московский патриархат не оставляет трудов по изготовлению идеологических концептов, которые могли бы пригодиться власти в нелегком деле сплочения «путинского большинства». Начали с сакрального — попытались объединить народ вокруг фигуры святого равноапостольного князя Владимира, пышно отпраздновав летом 1000-летие со дня его смерти. Не пошло, народ к Владимиру не прильнул, категорически воспротивившись установке его памятника на Воробьевых горах.
Тогда к князю Владимиру подверстали «солидарное общество», основы которого он якобы заложил, введя на Руси церковную десятину, и выдвинули этот тандем на Всемирном русском народном соборе (ВРНС) как объединяющую ценность. Старая заготовка — так называемый русский мир — изрядно скомпрометировала себя, став мемом трагических украинских событий. «Социальным идеалом солидарного общества выступает общество-семья, в центре которого — не конкурентная борьба, а сотрудничество; общество, которому присущи братские отношения между людьми и забота власти о народе» — гласит Соборное слово.
Нынешнее, отнюдь не солидарное общество, как всегда, довольно вяло отреагировало на очередные предложения ВРНС. Мало кто видит в Соборе «лабораторию русской мысли», как его называют на некогда твердо консервативном портале «Русская народная линия», который теперь вдруг живо заинтересовался темой «православного социализма». Однако опыт показывает, что при нужде, особенно при острой нужде, как это было после присоединения Крыма, власть ввиду скудости собственных идеологических ресурсов готова припасть к чужим наработкам. Тогда тема «русского мира», вызревавшая в недрах церкви и ВРНС, впервые широко зазвучала в российском публичном пространстве. Так что не исключено, что в случае дальнейшей архаизации политики нас еще попытаются выстроить в строгие колонны «солидарного общества». Тогда и протоиерей Всеволод Чаплин может пригодиться.
