22.03.2013 | Наука

Наука в натуре

Различие между «естественным» и «искусственным» то и дело вылезает на самых разных уровнях изучения живого

Считается, что естественные науки называются так потому, что предметом им служат явления естественные, получившие свое существование не от целенаправленной человеческой деятельности. Однако бесспорная царица естественных наук – физика – с первых шагов самостоятельного существования отказалась видеть разницу между природными и искусственными объектами. Закон сохранения энергии сформулирован для природных процессов, но он же запрещает создание определенного рода технических устройств – вечных двигателей. Вольтметр одинаково меряет напряжение, создаваемое автомобильным аккумулятором и живой тканью электрического угря, ... Что до химии то сегодня едва ли не большинство «чистых» химиков занимаеся искусственно сохданными молекулами – порой такими, которые в природе просто не могут существовать.

Современная биология тоже любит поиграть собственноручно созданными объектами – от молекул до экосистем. Однако понятие естественного в этой науке не дает забыть о себе – различие между «естественным» и «искусственным» то и дело вылезает на самых разных уровнях изучения живого.

В лабораторном эксперименте обнаружено, что некое животное (ну, скажем, шимпанзе) способно к какой-нибудь очень сложной форме поведения, до сих пор считавшейся одной из отличительных черт человека. Сразу же встает вопрос: а в природе подобное поведение случается?

Две хорошо различимые, но явно близкородственные формы в неволе успешно скрещиваются и дают плодовитое потомство. Однако это еще не основание считать их одним видом – нужно проверить, скрещиваются ли они в естественных условиях.

У одного гена известна мутация, которая в гомозиготе летальна. В лабораторной популяции частота этой мутации будет монотонно убывать по хорошо известному закону, постепенно приближаясь к нулю. В природе, однако, мы можем обнаружить популяции, где ее частота достигает едва ли не 50% и, главное, не меняется в ряду поколений.

Термофильная бактерия живет в гейзере в 70-градусной водичке. Между тем в пробирке некоторые ее жизненно важные ферменты денатурируют еще на подступах к 60 градусам. В то, что крохотная клеточка способна каким-то образом охлаждать себя, поверить трудно. Как же она там живет?

И так – на каждом шагу.

Какой бы областью биологии мы ни занялись, мы все время наталкиваемся на вопрос: насколько то, что мы изучаем, эквивалентно тому, что мы хотим изучать? Набор факторов, от которых зависит это соответствие, в каждом случае свой, но сама проблема универсальна. Ее можно назвать «проблемой естественности».

В каких еще науках она возникает? Слово «естественный» входит в состав множества терминов, принадлежащих самым разным областям знания: естественные языки в лингвистике, естественные монополии в экономике, естественный прирост населения в демографии, естественные обнажения в геологии... Но нигде за этим термином не стоит неотвязная проблема соответствия естественному. Невозможно представить себе, к примеру, что вскрыв склон экскаватором, мы обнаружиам под почвой совсем не те геологические структуры, которые обнаружились бы при естественном обнажении – оползне.

Естественность как проблема присутствует разве что в исторической и культурной антропологии. Там во многих случаях оказывается важно определить, что в изучаемом явлении определяется биологическими особенностями той или иной группы людей (например, полом), а что имеет чисто культурную природу. Но уже по самой такой постановке вопроса видно: категория «естественного» тут целиком взята из биологии. Т. е. в известном смысле противопоставление «природа – культура» в антропологии – это частный случай проблемы биологической естественности.

Можно понять ученых прошлых веков, которые приписывали живым организмам некую нематериальную, не уловимую никакими приборами составляющую, подозрительно напоминающую душу. Однако если в душу шимпанзе или даже бактерии поверить кое-как можно, то в душу экосистемы или генофонда популяции – несколько затруднительно.

Источник: «Наука в фокусе» № 3, 2013,