13.06.2012 | Театр

За кадром

Евгений Арье поставил в «Современнике» спектакль о военных фотографах

«Черешневый лес», всегда выбирающий для своих фестивальных премьер нечто безусловно престижное, солидное и качественное, на этот раз сделал главную ставку на новую постановку Евгения Арье в «Современнике».

Это понятно: прошлогодняя премьера этого режиссера «Враги. История любви» по Зингеру стала одним из лучших московских спектаклей сезона и только что получила спецприз на «Золотой маске». На этот раз израильский режиссер выбрал на главные роли тех же актеров, что «сделали» его прошлый спектакль, — Чулпан Хаматову и Сергея Юшкевича, пригласил из США того же отличного художника — Семена Пастуха и сам предложил пьесу не ставившегося в Москве американца Дональда Маргулиса. Драму, в оригинале называвшуюся Time stands still (что можно связывать и просто с остановившимся временем, и со временем, остановленном фотокадром, поскольку речь идет о фотографе), в «Современнике» назвали «Скрытая перспектива». Это прямой отсыл к заглавию только что изданной в России книге военного фотографа Роберта Капы, в 1954 году подорвавшегося на мине во Вьетнаме. Спектакль посвятили «всем журналистам, погибшим при выполнении своего профессионального долга», а прежде всего Анне Политковской и Мари Колвин — военному корреспонденту лондонской Sunday Times, убитой в этом феврале в Сирии. Главная героиня спектакля, Сара Гудвин, которую играет Хаматова, — именно военный фотокорреспондент. Проекцией на сцену выводятся титры: «В 2011 году погибли 103 журналиста, в 2010-м — 102, в 2009-м — 110. С января по апрель 2012 года — 35 человек».

То есть эта пьеса про актуальное и важное. И тем не менее она очень скучная.

Дональд Маргулис, считающийся не последним автором (судя по тому, что в 2000 году он получил Пулицеровскую премию), пишет пьесу по стандартным драматургическим лекалам. В центре любовь Сары и журналиста Джеймса (его Сергей Юшкевич играет по-собачьи преданным своей партнерше), их сложные взаимоотношения, где есть и профессиональные предательства, и любовные измены, и гражданские принципы, и мечты героя о тихой семейной жизни, детях и т.д. В пару к ним для юмористического контраста драматург дает немолодого фоторедактора Ричарда (Александр Филиппенко) и его юную подругу Мэнди (Дарья Белоусова). Мэнди щебечет глупости, хорошо оттеняющие глубокомысленную серьезность главных героев, Ричард отвечает за шутки (зал с хохотом аплодирует, когда он, объясняя появление подружки-профурсетки, говорит, что «устал от умных») и за социальную критику (например, когда жалуется, как трудно в глянцевый журнал втиснуть несколько полос военных фотографий). Весь круг споров, которые ведут герои, вполне очевиден, и в них нет ничего более глубокого, чем стандартные (но оттого не менее актуальные) рассуждения о позиции фотографа: как можно снимать смерть, боль и несчастье, вместо того, чтобы бросить камеру и помогать?

Из этого небогатого набора Евгений Арье делает образцовый и очень по-западному выглядящий спектакль. Художник сочинил эффектное пространство двухэтажной квартиры-лофта, где живут герои, с красиво опускающейся покатой стеклянной крышей. Первое действие заканчивается проекцией на крышу череды жестких военных фотографий, смена которых сопровождается стуком-выстрелом затвора фотоаппарата. Актеры делают все, что могут. Хаматова в первом действии после взрыва в очередной горячей точке до горла запакована в гипс и выбрита наголо, во втором — она уже с короткой стрижкой и в ослепительном свадебном платье, но по существу остается резкой и бескомпромиссной пацанкой, не имеющей снисхождения ни к себе, ни к другим. Юшкевич играет бесконечно терпеливого, мягкого, страдающего интеллектуала, демонстрируя, что мужская и женская роли у этой пары поменялись местами.

Но все, что можно об этом сказать, — не более чем общие рассуждения, поскольку перед нами не столько театр, сколько публицистический материал, прикидывающийся интеллектуальной пьесой.

К премьере в «Современнике» сделали отличный буклет в европейском духе. И этот буклет оказывается важнее спектакля, поскольку все, о чем говорится в нем, — настоящее. Он открывается воспоминаниями Хаматовой, которая, получив пьесу год назад, связалась с Мари Колвин, чтобы расспросить о военных фотокорах. После длинной беседы договорилась позвонить снова, когда начнутся репетиции, и позвонила 1 марта, не зная, что Мари уже неделю как убита. В буклете есть и речь Мари Колвин о военных корреспондентах. Есть монологи военкоров Дана Маккаллина, Джеймса Нахтвея, Роберта Капы, Олега Никишина, Олега Климова, Си Джей Чиверса и Кристиан Аманпур. Есть рассказ о Кевине Картере, покончившем с собой после общественного обсуждения его фотографии умирающего суданского ребенка, получившей Пулицеровскую премию. Есть интервью с Юрием Козыревым и много его очень страшных фотографий. Буклет дает более содержательный материал для размышлений, чем спектакль, хотя публика, сидящая в зале, к спорам на сцене подключается так же легко, как к дискуссиям по телевизору: как она могла снимать, а не помочь?

Но знаете, что мне вспомнилось после этого спектакля? То, как последние лет десять-пятнадцать на зарубежных фестивалях мы смотрели европейские «проблемные» спектакли. Как пожимали плечами и были раздражены, потратив время на бессмысленный с точки зрения театра спектакль на «важную» тему, как смеялись над зрителями, с интересом слушающими заурядную читку только потому, что их волнует предмет разговора. Теперь мне это уже не кажется смешным. И хотя сам по себе спектакль «Современника» не особенно интересен, мне кажется важным, что на Чистопрудном бульваре появился именно он, а не очередная веселая развлекуха. Тем более что вокруг продолжают стоять автозаки и шнырять фотокоры. Хотя, конечно, у нас сейчас не война, чего уж там.

Источник: "московские новости", 28 мая 2012,