Авторы
Ну, прямо дежавю. Всего три месяца назад я, как и многие, испытал точно такое же двойственное чувство, как и вчера вечером. То есть, с одной стороны, случилось именно то, что ожидалось. С другой же - ощущение тягостного температурного сна, когда в какой-то критической ситуации, например когда на тебя надвигается поезд, ты вдруг обнаруживаешь, что не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой.
Дело, конечно, не в процентах. Ну, нарисовали, сколько получилось. Ну, было бы не 60, а 50 с чем-то. Какая, в сущности, разница? Я давно знаю, что живу в стране с букетом тяжелых наследственных и благоприобретенных болезней. Мой пылкий знакомый, ознакомившись с очередным рейтингом, воскликнул в праведном негодовании: "За вора и узурпатора готовы проголосовать 66 процентов россиян!?" "Вы удивлены? - спросил я его. - Зря. За редчайшими исключениями это было во все времена. Я-то как раз удивлен, причем приятно удивлен, тем, что это еще, можно сказать, маленький процент. Как пелось в старой советской песне, "Городок наш ничего. Населенье таково". Так что населенье таково, каково оно есть. Впрочем, это не повод складывать руки. Свобода и достоинство стоят того, чтобы за них побороться". Так я говорю и теперь.
Россия - это сцена, где время от времени меняются декорации, соответствующие тем жанрам, которые на этой сцене представляются. Здесь разыгрываются то кровавые (причем с настоящей кровью) трагедии, то разухабистые комедии под музыку Дунаевского, то фарсы, то мелодрамы. Ну, и актеры, играющие главные или второстепенные роли, меняются время от времени местами.
Сейчас, похоже, на сцене действуют уже даже и не актеры, а рабочие сцены, реквизиторы, пожарные и билетеры, разыгрывающие какое-то подобие спектакля, где все жанры перепутаны между собой и где в качестве декораций на сцену выволокли все, что подвернулось под руку. Отсюда и эта вопиющая, бьющая в глаза бездарность и абсурдность происходящего.
Или даже не так. Больше это похоже на детей, играющих в магазин, в больницу, в войну, в экономику, в политику. Во всяком случае, так называемая внешняя политика удивительно напоминает детскую игру. Ребенок уверен, что самолет в небе маленький и что в него ничего не стоит попасть из рогатки. Вот они и пуляются из рогатки по самолету, а из самолета смотрят на них с изумлением, смешанным с жалостью. На вид-то они вроде как не дети - здоровые вроде дядьки, в костюмах, при галстуках, с полными карманами гаджетов и кредитных карт. А вот пуляют же зачем-то из рогатки. Может быть, что-нибудь имеют в виду?
Дело, разумеется, ни в каком не в Путине, хотя волею обстоятельств именно его малопочтенная фигура стала восприниматься как персонификация всего мрачного, жестокого, циничного и невыносимо бездарного, что только имеется на просторах нашего непутевого отечества. Но дело не в нем. Он - что? Всего лишь щепка, случайно расположившаяся поперек весеннего ручейка, перегородившая его естественное течение и собравшая около себя весь мелкий хлам - все размокшие стружки, опилки, обгорелые спички и использованные предметы личной гигиены, счастливые тем, что им до поры до времени не придется следовать дальше, то есть в канализацию, где им, собственно, самое место и есть.
Сейчас много говорят о легитимности или нелегитимности той власти, которая все еще считает себя властью. С юридической легитимностью пусть разбираются люди, искушенные в этих делах. А они, кажется, уже вполне с этим разобрались. Но есть еще и другая легитимность, может быть, более существенная - а именно нравственно-эстетическая. Вот с ней-то, мне кажется, дело вполне ясное. Путин и его гоп-компания прежде всего неприличны - не могу подобрать другого слова. От них, от их риторики и даже пластики, от их хамоватости и вороватости, от их провинциального барачного мачизма, от их кабаньего напора и обезьяньей "креативности" прямо так и веет вопиющим неприличием. Поэтому самым, на мой взгляд, удачным и запомнившимся слоганом прошедших протестных акций мне показался такой: "Путин как-то не очень". Ага, и даже как-то очень "не очень".
И они, похоже, прекрасно знают о своей нелегитимности. И о той, и о другой. Ибо ничем иным нельзя объяснить их явно суетливо-истерическое, граничащее с паникой публичное поведение последнего времени. С чего бы вдруг так надсадно орать о каких-то мифических "силах", "врагах" и "угрозах" при такой-то "всенародной поддержке". С чего бы вдруг при осознании своей исторической правоты оккупировать мой город военной техникой, живой силой и толпами неулыбчивых провинциалов в одинаковых шапках. Вам кажется, что москвичи вам не рады? Если честно, мне тоже так кажется. Тут наши мнения вполне сходятся.
Вы, ребята, ни хрена ничего не выиграли. И вы это знаете. И вы знаете, что мы это знаем. И вы знаете, что с теми, кому вы в последнее время адресуете свою риторику, то есть с самыми забубенными, застылыми совками, которым вы подло льстите, называя их "народом", вы и пошевелиться не сможете. И ничего кроме локальных войн и старинной забавы "поймай шпиона" вам с ними не светит. Кто там говорил про "модернизацию"? Ау! Или хрен с ней? Или уютная надышанная "стабильность", где топоры можно вешать, милее вашему исстрадавшемуся сердцу?
В прошедшее воскресенье огромное количество прекрасных и зрелых граждан - мальчиков, девочек и взрослых - пошли наблюдателями за процессом выборов. Они трудились не за страх, а за совесть. С совестью у них оказалось все в порядке, а вот страха не было совсем. И лишь благодаря им этот пресловутый "процент" оказался хотя бы относительно близкий к правдоподобному.
Им я хочу вот что сказать. Не надо унывать, дорогие мои. Мы ведь ничего другого и не ожидали. Я понимаю, что малоприятно, когда тебе под нос суют хамский fuck. Все это понятно. Но "скорбный труд", особенно если он честный, свободный и осознанный, не пропадает, я это точно знаю. И все только начинается. Твердости нам всем. Последовательности. Запасемся терпением и презрением. Нас нет для них? ОК. А их - для нас. Свобода внутри каждого из нас. И никто ее у нас не отнимет. Все нормально, ребята, не унывайте, правда. Я это, между прочим, и себе самому говорю.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
