Авторы
Опять и опять спотыкается вялотекущая общественная мысль об этот монумент, отсутствие которого беспокоит некоторые сердца не меньше, чем другие сердца беспокоило его былое присутствие.
Разговоры о его восстановлении на соответствующем месте возникают все снова и снова, как снова и снова возникает на поверхности густо запудренный прыщ.
Вот и сейчас высокий чиновник столичной администрации высказался в том духе, что "на Лубянской площади никто кроме Дзержинского стоять не должен". А источники в мэрии объяснили, что место на Лубянке сохраняется на случай возвращения памятника Дзержинскому. Понятно? На случай возвращения. Ждут случая ребята. Ждут у моря погоды. Ждут дуновения ветра из кремлевских кабинетов.
Почему чаще всего говорят именно об этом памятнике - это вопрос безусловно интересный. Но здесь и сейчас мне хочется сказать о другом. Ключевым понятием всей этой, так сказать, общественной проблемы мне кажется понятие историзма. То есть чувства истории. А история, как известно, не знает сослагательного наклонения. Историю нельзя исправить. Можно лишь исправляться самим, честно и усердно уча ее уроки. Особенно горькие.
Если бы меня спросили, надо ли было в середине 30-х годов сносить Храм Христа Спасителя, я не задумываясь сказал бы, что снос этого храма был преступлением. Если бы меня спросили, надо ли было восстанавливать этот храм в 90-е годы, я сказал бы, что нет, ни в коем случае.
Я против сноса памятников - скульптурных, архитектурных, каких угодно. Они - наша общая история. Такая, какая была и есть. Воздвижение монумента есть историческое событие определенной эпохи. Но снос памятника, его разрушение или перенос на другое место - это тоже историческое событие. И в некоторых случаях отсутствие памятника на привычном для предыдущих поколений месте само по себе значимо - как памятник той эпохе, когда сносили памятники.
Сносить надо? Нет, не надо. А восстанавливать разрушенное надо? Нет, не надо. Не просто не надо - нельзя, по-моему.
Радетели возвращения и восстановления разрушенных памятников любят говорить об исторической справедливости. А по-моему, именно чувство истории велит обществу не восстанавливать разрушенный большевиками храм, а поставить на этом месте памятник, напоминающий о том, что на этом месте большевиками был разрушен храм. А вот строительство на том же месте "такого же" сооружения объективно покрывает деяния варваров и палачей. Как это снесли? Ничего никто не снес. Вы видели? Не видели, так молчите. Вот же он стоит, полюбуйтесь. Еще и лучше стал, новее. Какие такие большевики? Какой такой Сталин? Сталина не трожьте.
Была ли Бастилия памятником архитектуры? Конечно, была. Придет ли в голову французам восстанавливать Бастилию? Трудно себе такое вообразить. Потому что историческим событием была не сама Бастилия, а ее разрушение, ставшее навсегда символом Французской революции.
Если следовать логике наших "реставраторов", то неплохо было бы отстроить, например, римский Колизей а заодно уж и выпрямить Пизанскую башню, а то стоит себе вкривь да вкось - от людей стыдно.
Снос памятника Железному Феликсу - событие историческое. Зияющее отсутствие на Лубянской площади привычного для нескольких поколений истукана - это тоже памятник. Для кого-то это памятник надеждам и иллюзиям, для кого-то - памятник горьким разочарованиям и поруганным идеалам. И сносить этот памятник нельзя. Насносились уже.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»