12.04.2011 | Общество

Гагарину не повезло

Чему он дал имя — прическе с бантиками сбоку?

Главная загадка образа Юрия Гагарина — почему этот образ сегодня, через 50 лет после первого полета человека в космос, так незаметен. Гагарин кажется идеальной фигурой для примирения современной России с советским прошлым.

Это не Ленин, не Сталин — он не заливал страну кровью, не раскалывает современное общество на сторонников и врагов. Он олицетворяет безусловное достижение Советского Союза, которое с ходом времени не вывернулось черной или кровавой изнанкой.

Полет в космос был — в отличие от многих побед в истории России и СССР — не победой государства над обществом, а их общей победой.

Во фразе «Первый человек в космосе» все слова: и «первый», и «человек», и «космос» — для всех означают одно и то же, в них нет ничего двусмысленного. Конечно, сейчас эти слова звучат менее величественно, чем 50 лет назад,— и человек с тех пор полегчал, и космос стал менее бездонным,— но все-таки обратного смысла они не получили.

Все это можно было бы сказать о всяком, кому бы досталась роль «первого космонавта», но есть еще и сам Юрий Гагарин — тот человек, каким был именно он. Тот, о котором его главный соперник Герман Титов сказал: «Юра оказался парнем, которого все полюбили. Меня они не любили. Я не из тех, кого все любят. А Юру любили». Сейчас уже невозможно предположить, какой была бы реакция остального мира, если бы полетел не Гагарин, а кто-то другой — не с такой улыбкой, не с таким умением быть своим для всякого, от саратовской колхозницы до английской королевы.

Но можно вспомнить, что советский спутник в 1957 году у многих в мире вызвал страх — а Гагарин этот страх развеял.

И тем не менее — Гагарин ни властью, ни обществом не выбран в главные герои новейшей истории. В 2008 году в телевизионном конкурсе «Имя Россия» он не попал даже в финальную дюжину, не говоря уже о тройке победителей, которую составили Александр Невский, Столыпин и Сталин. Можно назвать результаты подтасованными — но почему-то их подтасовали именно так, не вспоминая о Гагарине. (Только какие-то хакеры попытались поставить Гагарина на высокое место на первом этапе голосования, но их разоблачили, и результаты обнулили.) 2011 год в связи с 50-летием полета Гагарина объявлен Годом российской космонавтики — но отыскать план мероприятий этого «Года» не так легко, кроме как в новочебоксарской школе и барнаульском планетарии, а одно из главных его событий, научно-астрономический и музыкальный фестиваль Starmus, перенесли из России на остров Тенерифе.

И видимо, разгадка этого невнимания, почти пренебрежения очень простая.

Гагарин не стал центральной фигурой в современной российской мифологии именно потому, что он не заливал страну кровью, не внушал миру страх. Даже Столыпин и тот дал свое имя виселице и арестантскому вагону. А Гагарин чему дал имя — прическе с бантиками сбоку?

Поэтому он и не затрагивает глубоких струн в душе ни у населения, ни у начальства. Глядя на Гагарина, испытываешь радость, даже воодушевление — но не священный ужас, не тот глубокий трепет, который внушает пролитая кровь. Если бы Гагарин полетел при Сталине, у него было бы намного больше шансов на центральное место в современном пантеоне. Не повезло.

Источник: "Citizen K", март-апрель 2011,