24.11.2010 | Колонка
Испытание реституциейПринятие закона о возвращении имущества может обернуться для церкви потерей морального авторитета
Разговоры о том, что российским религиям надо вернуть их собственность, неправедно отнятую большевиками, шли давно. С самого начала девяностых. В основном имелась в виду РПЦ, она до революции была крупнейшим владельцем недвижимости. Но все эти разговоры неизменно упирались в одно препятствие — если вернем религиозным организациям, того же потребуют и другие жертвы революции, а это приведет к ненужным катаклизмам. Сейчас страсти поостыли, и власть решила, что реституцию церковной собственности можно провести саму по себе.
Государственные резоны понять несложно. Во-первых, восстановить историческую справедливость, во-вторых, поддержать надежного союзника в лице православия и, в-третьих, снять с себя ответственность за имущество, которое особых доходов не приносит. То есть, выражаясь модным нынче языком, избавиться от непрофильных активов.
Подозреваю, что последний резон был самым весомым. Когда полезное политическое решение не ударяет по карману, это радует.
Сказано — сделано. И вот Дума принимает закон «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения». Справедливость для одних, как правило, оборачивается несправедливостью для других. И депутаты в меру своего разумения попытались избежать этого. Сильнее всего закон мог ударить по музейному сообществу. Многие музеи не только располагаются в бывших церковных помещениях, но и хранят церковные ценности. Их пообещали не выселять на улицу и покуда не отнимать сокровищ, которые нуждаются в особых условиях хранения. Даже обычные картины держат в музеях при нужной температуре и влажности, так что уж говорить о древних иконах. Специалистам позволили и следить за тем, чтобы возвращенные храмы содержались в надлежащем виде и не подвергались такой реставрации, которую и реставрацией не назовешь.
Возвращать собрались не только храмы, но и другие помещения, принадлежавшие церкви до революции. Понятно, что во многих из них живут люди. Дали гарантии и им — на улицу выкидывать не будут, найдут адекватную площадь и переселят. Наконец,
обнадежили и широкую публику — никаких ограничений на посещение культурных памятников, возвращенных церкви, не будет. А самые главные из них, имеющие всемирное значение, и вовсе церкви не отдадут. Приходите, любуйтесь, милости просим.
Так в общих чертах выглядит принятый закон. Довольны депутаты, довольны священнослужители – компромисс достигнут. Правда, остались скептики в основном из музейного сообщества, которые утверждают, что в российских условиях закон будет пробуксовывать, а то и вовсе не работать, как и многие другие законы в сфере владения собственностью. Новые помещения для музеев не будут выделять вовремя, доступ публики к памятникам будет ограничен по причине того, что действующие храмы живут по иным законам, нежели музеи, а у реставраторов обнаружатся неизбежные разногласия с новыми владельцами. Но эти хныкающие интеллигенты только и умеют, что критиковать. Их послушать, так у нас никакие законы не работают. Ясно, что они преследуют корыстные цеховые интересы, постыдились бы. Столько лет были фактически хранителями краденого. Пора бы и образумиться. Примерно в этом духе адепты принятого закона отзываются о своих поверженных противниках.
Такая лексика наводит на одно грустное размышление. Будет или не будет работать закон, покажет будущее. Главная проблема лежит не в области права, а гораздо глубже. Давно замечено, как меняются язык и сознание нуворишей. Собственность в их глазах фетишизируется, то есть ставится во главу угла, затмевая все остальное. Казалось бы, религиозное сознание по определению защищено от таких аберраций. Земные вещи для него вторичны по отношению к высоким идеалам. Выясняется, что нет.
Недавно в Калининградской области произошел любопытный случай. Тамошние депутаты тоже решили порадеть православию и приняли решение, согласно которому бывшие лютеранские кирхи и католические храмы, а также замки Тевтонского ордена отходят в собственность РПЦ. Причина такого экстравагантного решения на самом деле проста как дважды два. Закон о церковной реституции скоро вступит в действие. И тогда случится непоправимое, РПЦ на территории бывшей Пруссии ничего не светит, а католики и протестанты получат свои храмы, как нечего делать. Поэтому
депутаты нанесли превентивный удар и одарили родную церковь загодя. А развалины орденских замков добавили на всякий случай, вдруг паписты по старой памяти и на них посягнут.
Такая вопиющая несправедливость поразила даже ко всему привыкших российских католиков. И они преодолели обычную робость. Митрополит архиепархии Божией Матери в Москве Павел Пецци выступил с сердитым заявлением – его паства уже двадцать лет нижайше просит о возвращении храма, и вот, когда забрезжил свет в конце туннеля, здание непостижимым образом оказалось в руках у православных. В ответ калининградская епархия сообщила, что в бывшем католическом храме расположена областная филармония и она вовсе не собирается выселять ее оттуда. А вернись храм к католикам, они бы сразу начали вытеснять арендатора. Само собой разумеется, что епархия собирается выразить свою благосклонность филармонии не бесплатно. И арендная плата попадет в ее карман. Думаю, что со временем она сумеет разобраться и с кирхами, и с тевтонскими руинами.
Калининградское церковное начальство рассуждает по-своему логично. Но это логика напористого бизнесмена из нуворишей. В чьем уме фетиш собственности затмевает все остальные соображения. Я даже не говорю о христианской солидарности с инославными. До этого у нас пока не доросли, но элементарные соображения о том, что не стоит подвергать испытаниям едва начавшийся диалог с Ватиканом, могли бы прийти в голову. Если бы она не была занята одной всепоглощающей страстью — прибрать к рукам то, что плохо лежит.
Тем, что в стране у нас давно и прочно господствует культ Мамоны, никого не удивишь. Когда продается и покупается буквально все — это и причина, и следствие повреждения нравов. От церкви ждут, что она сумеет как-то их исправить.
Но если она становится в такой стране одним из новых собственников и начинает играть по их правилам, справиться с подобной задачей она не сможет. Более того, рискует утратить и собственный моральный авторитет.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»