Авторы
В день рождения Владимира Путина, который тот провел в родном городе на Неве, в Америке состоялись очередные дебаты среди кандидатов в президенты.
Так как и в Америке, и в России – финансовый кризис, то было интересно сравнить, как политические лидеры реагируют на него и о чем говорят. Тем более что и российский лидер, и американские кандидаты в президенты выбрали для своих заявлений университеты.
Путин, делая себе подарок, погрузился в море любви и обожания со стороны преподавателей и студентов Гуманитарного университета профсоюзов. Барак Обама и Джон Маккейн проводили свои дебаты на территории университета города Нэшвилла, что в штате Теннесси.
Американцы практически только о кризисе о говорили, тем более, что темы выбирали не они, а аудитория в зале, куда собрали тех, кто еще не определился со своим выбором.
И каждому из кандидатов пришлось отстаивать свою точку зрения не только перед соперником, сомневающимся залом и многомиллионной телевизионной аудиторией, но и перед результатами синхронного дебатам электронного опроса общественного мнения, который, будучи разделенным на мужскую и женскую половину, эмоционально, разноцветно и рационально реагировал на каждое громкое заявление, каждую удачно и неудачно построенную фразу, каждый новый факт. Кризис, как в стихотворении Мандельштама, стоял в головах этих дебатов, не давая и на мгновение отстроиться от него, даже если вопрос касался медицинских страховок или внешней политики в образах Ирана, Афганистана или России.
Ничего подобного не было у Владимира Путина. Не в том смысле, что он никогда не унижался до участия в публичных дебатах (публично он может только грозить отправить к доктору или сразу замочить в сортире).
Ни о каком кризисе Путин в университете профсоюзов не говорил, да и понимающая аудитория его, именинника, не спрашивала.
А говорил он о том, о чем болит у него и болит у очередных клакеров, выбранных так, чтобы доставить ему удовольствие. Ректор университета посетовал на то, что нет нравственности в российском телевидении, надо бы вмешаться, и Владимир Путин честно сказал о том, что собирается сделать – влиять и влиять внушительно (причем не только на телевидение, а также на вузы и кинематограф, то есть практически на все поле информации) с помощью госзаказа (читай – покупки). Мол, именно заказом, то есть выделяемыми государством деньгами, можно сделать и так уже ручные СМИ и тэдэ, такими, что реальность, ими отображаемая, станет совсем кремовой.
То есть руководству России не нравится, что его действия в Грузии и Южной Осетии оценивают положительно только 78% населения. Они помнят, что у отца народов было 98%, и тот спал спокойно, зная, что мнение населения об оставшихся 2% уже сформировано – враги народа, гады, неисправимые и недоуничтоженные. Поэтому
у телевидения (вместе с примкнувшими к нему вузами, газетами и кинотеатрами) есть еще простор для деятельности. И именно этот простор не дает покоя Владимиру Путину даже в день рождения, в разгар самого что ни есть кризиса
(который он, правда, пока не признал за реальность, то есть в Америке и даже в Европе признал, а на островке спокойствия, то есть в самой что ни есть России – пока нет). Зато за реальность, причем тревожную, требующую вмешательства даже в день рождения, даже при сеансе принятия всеобщей любви и поклонения, взято другое – то, как отображать эту реальность. То есть ее символическое воплощение.
Ничего в этом удивительного для Владимира Путина нет. Он свою карьеру президента начал с того, что зачистил информационное пространство – уничтожил независимые СМИ и создал восторженный по отношению к правительству тон у СМИ оставшихся. Потому что помнил – главная реальность не та, что взаправду существует, а та, что доступна для лицезрения благодарным народом. То есть отраженная. Поэтому об отражениях и говорил господину Запесоцкому, ректору Гуманитарного университета профсоюзов, что именно госзаказ (хорошо забытое старое) может обеспечить исчезновение того неприятного осадка, который еще есть у благонадежных зрителей, когда они смотрят на то, как хвалят в телевизоре мудрое российское руководство, хотят даже испытать оргазм, но пока еще не могут. Госзаказ (вместо Лиги сексуальных реформ) вам поможет, вам, неудовлетворенным степенью неги, патоки и бодрости. Госзаказ решит ваши проблемы. Все в госзаказ, ударим госзаказом по оставшемуся бездорожью российской политики. Создадим такое впечатление от любой реальности, чтобы даже ректору Запесоцкому стало бы хорошо и он спал по ночам, не мучаясь от безнравственности отечественного телевидения и мечтая только об одной единственной девочке – сладостной и покорной по имени Россия наша ненаглядная.
А кстати у них, в Теннесси, во время дебатов по поводу этого самого кризиса – по сути дела решилось, кто будет президентом.
Тот, кто был более убедительным для многомиллионной аудитории, кто лучше, толковее отвечал на вопросы, кто демонстрировал более отчетливый интеллект, актуальный язык и уважение к мнению несогласных с ним, кто был, скажем проще, интеллигентнее и современнее. Именно дебаты определили, что через месяц, если не произойдет, конечно, войны, новым президентом Америки станет не отставной вояка, а выпускник Гарварда Барак Обама. А почему – уже ясно. Простые парни из Техаса уже в прошлом.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
