17.06.2008 | Книги

Ванда навсегда

Портрет в современном интерьере

Текст: Дёрдь Лудаши

Жизнь автора этой книги, только что вышедшей в русском переводе, сама по себе настоящий роман.

Эмигрировав в 1979 году на Запад, Золтан Бесермени около десяти лет жил в Канаде, сделав карьеру менеджера и бизнесмена.

После развала социалистической системы вернулся на родину, в Трансильванию (Румыния), где занялся бизнесом, достигнув в этом деле немалых успехов: о нем говорят как о миллионере, а иногда (возможно, в переводе на форинты) даже как о миллиардере. Но, будучи венгром по рождению и языку, а сейчас и по месту приложения своей неукротимой энергии, Бесермени остается гражданином мира: деловые и личные интересы связывают его с Канадой, гражданство и дом у него — в Монако, зиму он проводит на острове Барбадос, бизнесом занимается в Румынии, Венгрии, а также в других европейских странах.

Однако разносторонность его личности не исчерпывается географией. Профессиональный делец, менеджер, он всегда интересовался литературой.

Уже несколько лет Бесермени на свои средства содержит отличную газету «Иродалми елен» («Литературное настоящее»), которая выходит в городе Арад (румынское название — Орадя). И сам он не чужд творчества —

на счету Бесермени пять или шесть стихотворных сборников. И вот теперь первый опыт в прозе, роман «Ванда навсегда».

Было бы, наверное, странно, если бы в романе не воплотился богатый жизненный опыт Бесермени. Герой его, он же рассказчик, — конечно же менеджер, который, наряду с продажей машин, изучает в университете историю философии. Характерно, что подзаголовок романа — перевертыш знаменитого афоризма Декарта «Я думаю, следовательно, я существую» (“Cogito ergo sum”): «Пока я думаю, что существую». Подзаголовок мог бы быть и заголовком: герой, занятый повседневными делами, часто с трудом выплывающий из трясины проблем, неприятностей, мелких и крупных дрязг, все время старается понять себя, понять, чем и для чего он живет. Вывод, к которому он приходит, довольно прост. Прост и грустен. Суть его в том, что жизнь — штука обескураживающе бессмысленная, как верчение белки в колесе… Вернее, была бы бессмысленной, если бы ей не сообщала смысл женщина, любовь.

Бесермени здесь выступает последователем великого венгерского писателя-философа XIX века Имре Мадача.

В поэме «Трагедия человека» Мадач изображает историческую траекторию человеческой жизни, взятой в ее символической, экзистенциальной сути. Адама — того самого Адама, праотца человечества — с его вечной подругой Евой дух сомнения Люцифер проводит по всей истории людского рода, чтобы показать ему тщету работы, тщету борьбы, тщету жизни. И Люцифер как будто убеждает в этом Адама — до того момента, когда Ева сообщает ему: она ждет ребенка. И бессмысленность бытия оборачивается смыслом, бесперспективность — перспективой.

Герой книги Бесермени, менеджер Рудольф, угнетаемый буднями, страдающий от одиночества, не видящий цели своего вечного бега, вдруг осознает, что жизнь его — не просто жизнь, а бытие, в высшем смысле этого слова. Правда, это «вдруг» сопряжено с трагедией: он безвозвратно теряет свою любовь…

Скептик Декарт остался бы доволен:

романтик Мадач вписывает человека в долговременный трансцедентный замысел, давая ему надежду на новую жизнь в самом буквальном смысле слова. Живущий в век потребления и сам работающий на его рост Бесермени ведет к просветлению через смерть.