20.05.2008 | Колонка

Отверзлись вещие десницы

Здесь и сейчас может быть все. То есть абсолютно все что угодно: хоть пение рефератов, хоть десница ока своего

Один университетский преподаватель рассказывал, как девочка на вступительном экзамене по литературе очень хорошо и прочувствованно прочитала пушкинского "Пророка". Экзаменаторам девочка понравилась. Но кто-то из них все же спросил: "А вы можете сказать, что такое "зеница" и "десница"?" Девочка растерялась, но быстро взяла себя в руки и ответила с обезоруживающей уклончивостью: "Я знаю, только объяснить не могу". Бывает такое, знаю по себе. Хотя, слава богу, все-таки не в случае "десницы" с "зеницей".

А много лет тому назад я набрал телефонный номер своего знакомого. Когда я попросил позвать Володю, необычайно раздраженный женский голос сказал мне, что я не туда попал. Я извинился. "Не нужны мне ваши извинения! - продолжал злобствовать женский голос. - Не можете правильно номер набрать, вообще звонить не надо!" "Я все понял и принял к сведению, но не надо все-таки так кричать", - сказал я, все еще пытаясь завершить эту нервозную сцену по возможности умиротворяющим аккордом. Не тут-то было. "Кричать не надо! - пуще прежнего взъярилась склочная тетка. - Скажите пожалуйста! А что я, по-вашему, должна делать? Рефераты я вам, что ли, петь должна?" "Нет, спасибо, рефератов петь не надо", - сказал я, хотя и по-прежнему мирно, но все же твердо. И положил трубку.

Последнее слово осталось за мной. А также за мной навсегда осталась чудесная окказиональная идиома "петь рефераты".

А про все эти рефераты, а также - в особенности - про вещие зеницы да кровавые десницы я вспомнил, когда какая-то заботливая душа прислала мне ссылку на прелестнейший документ. Документ этот назывался "20 заповедей молодогвардейца" и, соответственно, указанное количество заповедей в себе и содержал.

Свод заповедей, если не по всемирно-историческому значению (хотя и это не подлежит сомнению), то по крайней мере количественно превосходящий Моисеев декалог ровно вдвое, имеет конкретного автора. Его имя мы не станем упоминать всуе не только в соответствии с тем, уже достаточно отстойным и вообще безнадежно ветхим, но все еще более привычным заветом, но из нежелания лишний раз предавать огласке имя юного вдохновенного недоумка. Ведь он может вырасти и, неровен час, несколько поумнеть, а потом с мучительным стыдом вспоминать о своих скрижалях. Дадим ему шанс.

Вот несколько образцов: "Молодогвардеец! Коли видишь на форуме, в чате или ещё где на просторах Всемирной сети, что брат твой по "Молодой Гвардии" ведёт неравную словесную борьбу с врагами "Молодой Гвардии" – помоги ему, поддержи его!" Замечательный стиль, где торжественная библейская инверсированность ("брат твой") лихо сочетается с кокетливыми почвенническими просторечиями ("коли видишь", "или еще где").

А вот уже настоящая, по выражению Пушкина, "библейская похабность": "Смейся в глаза врагам своим, пуская кулаки в ход лишь в самых крайних случаях! А коли пустишь, то пусти так, чтобы враг твой навсегда это запомнил лицом своим!"

"Запомнил лицом своим" - это сильно, это надо непременно передать читателю своему, чтобы он запомнил это мозгами своими и сохранил это в сердце своем.

Но самый там драгоценный изумруд яхонтовый, конечно, этот: "Искореняй нецензурные словечки из лексикона своего! Береги русский язык, как десницу ока своего!" Хочется продолжить: "Чтобы краска стыда не заливала чело твое, а неправедные мысли не посещали чресла твои".

Первая мысль: "Ну, нет! Шутка, конечно же! Так не бывает. Даже в этой среде, к самым непредсказуемым телодвижениям которой пора бы уже и привыкнуть, такого все же быть не может". Возможно, и шутка – такого исключать не следует. А может быть, вовсе и не шутка:

здесь и сейчас может быть все. То есть абсолютно все что угодно: хоть пение рефератов, хоть десница ока своего.

На идейное окормление передовых отрядов нашей пытливой молодежи был не так давно брошен пламенный харизматик Якеменко, вся кипучая и абсолютно, что хорошо заметно, бескорыстная энергия которого направлена на то, чтобы неустанно и плодотворно засирать и без того не слишком комфортное коммуникативное пространство трескучими, как китайские петарды, и яркими, как пакетики картофельных чипсов, лозунгами, призывами, речевками, кричалками и прочими перформансами, стилистические характеристики которых парадоксальнейшим образом позаимствованы из практик современного актуального искусства, с каковым искусством в лице отдельных его представителей эта самая задорная шобла ведет позиционную войну.

Чувство справедливости заставляет признать, что такие заповеди - случай, конечно же, крайний. И что, конечно же, не весь кремлевский агитпроп изъясняется на уровне "лексикона своего". Но тенденция, как говорится, налицо.

Истинные враги российской власти – вовсе не НАТО, не зловредные правозащитники, не Америка с Англией, не разрозненные "несогласные" и не туманно-оранжевые призраки, лишившие ее сна и остатков разума.

Их настоящий враг – язык. Язык их – враг их. Тот самый, празднословный и лукавый.

Врать, разумеется, можно долго и самозабвенно. Нагло и лениво. Можно – в противоположность упомянутой в начале абитуриентке – ничего не понимать, но все объяснять. И это сходит с рук. Но - до поры до времени.

Перестройка и последующий развал советской империи начались, как мне кажется, вовсе не с призывов к гласности и обновлению всех сторон нашей жизни. Они начались с того, что какая-то дурища на всю страну сообщила, что в СССР секса нет. Это был, так сказать, предел. С одной стороны, все как-то давно привыкли к тому, что в СССР, вообще-то говоря, нет ничего кроме ЦК КПСС, КГБ, баллистических ракет и Иосифа Кобзона.

Ну, еще выпивка была. Лишили граждан выпивки. Ну ладно – еще это вот есть у нас, как это называется. Ну, от чего дети бывают. Но уж если в СССР и этого нет – а телевизор зря говорить не будет, - то на хрена нужен и сам этот СССР. Когда выяснилось, что секс и СССР несовместимы, общество, движимое не до конца атрофированным инстинктом самосохранения, выбрало все же секс. И правильно, между прочим, поступило.

Власти повезло с аудиторией, значительная часть которой к вранью относится с полным сочувствием.

То есть не то чтобы им верили, а как-то скорее привыкли – власть вообще-то обычно врет, на то она и власть. Есть, впрочем, и такие, которые верят каждому слову, но эти случаи более уместно рассматривать в клинических категориях.

Да, им повезло с аудиторией, но это везение чревато опасностью. Если уж пипл хавает все, что ему суют, то они начинают лениться уже настолько, что и до "десницы ока" рукой подать. И тогда никакое, даже самое истошное пенье рефератов самим себе им не поможет.

Источник: "Грани.ру", 15.05.2008 ,