Авторы
За последние годы все посетители книжных магазинов овладели языком заглавий. Есть честные названия, понятные и ребенку: «Динамит пахнет ладаном» или «И все-таки я люблю. Жизнь продолжается». Есть заглавия, говорящие не о содержании книги, а только об ее адресате: «Больно.ru. Разорванное небо» или «В стиле different» - эта смесь латиницы и кириллицы обращена к якобы подросткам, которые якобы пропадают в интернете, где якобы так и пишут (алфавитной смеси приписывают такую волшебную силу, что в ход идет даже старомодная медицинская латынь – и появляется название «Белая горячка. Delirium Tremens»). Тем же условным подросткам, но уже агрессивным, а не сытым, адресованы заглавия со всяческими «анти» - «Антилузер» или «Антиглянец», но они на глазах теряют силу.
Будущие бестселлеры мы узнаем по однословным заглавиям - «Нефть» или «Там», «Сумерки» или «Немец». Если у автора громкое имя, одиночное заглавное слово будет нарочито скромным - «Заплыв» или «Асфальт». Такая простота позволена только обладателям большого символического капитала:
«Хочу назвать книгу «Нос»» - «Не дорос ты еще до таких заглавий, назовем «Прощай, нос» или «Носless»».
И чем систематичнее и подробнее язык заглавий, чем яснее его грамматика, тем сильнее у читателя чувство, что этим языком с ним разговаривают не авторы, а издательства; что заглавие из составного элемента авторского замысла превратилось в составной элемент рекламной кампании. Речь, разумеется, не о том, кто на самом деле придумывает заглавия (название «Секс. Delete», вполне возможно, явилось Юлии Лемеш в ночном озарении, а о названии «Сердце одинокий охотник» мы точно знаем, что роману Карсон Маккалерс его действительно дало издательство), а о том, чей голос – автора или издателя – слышит в заглавии читатель.
У книги есть два полюса – книга целиком авторская, от замысла до шрифта, вроде книг футуристов и сегодняшнего бук-арта, и книга целиком издательская, где даже имена автора и персонажей – создание и собственность издательства, как во многих современных книжных «проектах». В какой-то точке между этими полюсами расположена «просто книга», как ее представляет наше, читательское, сознание. Вот как раз у этой «просто книги» заглавие на наших глазах и переходит от автора к издателю.
За последние два века заглавие приросло к книге, стало ее лицом. Теперь это лицо становится чужим, отслаивается – это процесс болезненный и с неизвестным результатом.
Может быть, книга вернется в до-современную ситуацию - когда лицом книги было не заглавие, а зачин, и название ей доставалось не от автора, а от библиографа, владельца, издателя и походило не на лицо, а на маску, часто топорную (и действительно, за нынешними заглавиями при всем их современном шике или минимализме всегда слышится что-то вроде «Страха и ужаса исполненная и неизреченного удивления достойная гистория») – и современные авторы снова выучатся писать первую фразу, а читатели будут знать, что не в заглавии, а в зачине нужно искать лицо книги. А может быть, книга научится жить с чужим лицом – а автор с читателем привыкнут и к такой жизни.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Книжный сериал Евгении Некрасовой «Кожа» состоит из аудио- и текстоматериалов, которые выходят каждую неделю. Одна глава в ней — это отдельная серия. Сериал рассказывает о жизни двух девушек — чернокожей рабыни Хоуп и русской крепостной Домне.
