Авторы
14.01.2008 | Просто так
К неизвестномуСо Старым Новым годом вас!
Совсем на днях мы с друзьями коллективно задумались над глупым и праздным, но интересным вопросом: до какой поры люди при встречах будут поздравлять друг друга с Новым годом. До весны, что ли? Кто-то предположил: до тех пор, пока не разберут елки. А это, как известно из разных анекдотов, а также личных практик, может длиться именно что до весны. Я же предположил, что все это происходит до тех пор, пока люди не научатся без запинки и не задумываясь датировать всяческие текущие документы нынешним годом, а не прошлым.
Новый год, как и новый век, действительно начинается не в полном соответствии с бездушными календарными обстоятельствами. Иногда раньше. Но чаще - позже. Человек инертен, и пыльный шлейф прошлого долго волочится за ним, назойливо путаясь в ногах.
В общем, к единому выводу мы не пришли и с облегчением перевели разговор на другую тему.
Надеюсь, понятно, что эта не слишком глубокомысленная преамбула есть лишь повод. Повод поздравить вас - всех тех, кто читает меня, - с Новым годом. Разве поздравление, даже и запоздалое, может быть лишним? Нет, не может.
Признаюсь: я плохо владею поздравительными жанрами и решительно не умею произносить тосты на юбилейных торжествах. Но уж как получится...
Дорогие мои, самое грустное, что я не могу назвать по имени каждого из вас.
Я не люблю и не умею обращаться к тем, кого не вижу перед собой. Мне трудно, когда я даже не представляю себе, как выглядит мой неведомый адресат и собеседник. Я не понимаю, что означает словосочетание "обратиться к народу", потому что решительно не знаю и не понимаю, что такое "народ".
Я не умею разговаривать с народами. Я умею и люблю разговаривать с людьми. Именно поэтому мне хочется назвать вас всех по именам. Считайте, что я это сделал.
Чего бы такого пожелать вам и нам всем?
Ну, например, снова научиться не соотносить напрямую свой приватный мир, с его падениями и воспарениями, с его страстями и уныниями, с его уникальностью и отзывчивостью, со всем тем, что совокупно принято называть государством.
Что нам с того, что лихо гуляет по буфету приблатненная жандармерия, дыша нам в затылки и наступая сапогами на наши и без того призрачные права. Что скукоживается прямо на глазах пространство для любого общественного или творческого маневра. Что загоняют нас ласковыми пинками в резервации и вольеры сугубо частной жизни.
Многим из нас уже приходилось переживать времена, когда нас удерживало на плаву и не давало впасть в отчаянье лишь ясное понимание: у них свои проблемы, а у нас свои. У них своя компания, у нас своя. Они думают, что они тут у себя дома. А я вот, например, думаю, что это я у себя дома, а не они. И нет ничего между нами общего. И, видимо, не будет. Пусть они назначают и выбирают друг друга хоть до посинения. И пусть они там мудохаются как хотят со своими планами, преемниками и вертикалями.
А мы будем строить и укреплять свою горизонталь. Ибо она и надежнее, и человечнее. Мы будем дорожить теплыми мелочами жизни и радоваться им, ибо мы-то отлично понимаем: что мелочь, а что не мелочь, это еще как посмотреть. Главное - сохранять веселые и непредвзятые отношения с реальностью, учась при этом отличать реальность от навязчивого бреда.
И еще я желаю всем нам сохранять чувство истории, ибо неистребимый дефицит этого самого чувства есть источник большинства бед нашей страны. Вот, допустим, едете вы в метро, а рядом с вами едет самый читающий народ в мире. По левую руку от вас сидит вдумчивая барышня со следами сессионной бессонницы на бледноватом лице и, шевеля губами, читает книжку, в которой там и сям что-то подчеркнуто. Вы любопытны, поэтому, несколько пренебрегая приличиями, вы заглядываете в книжку - незаметно, как вам кажется. Прочитываете одно из подчеркнутых мест.
А там написано буквально следующее: "Старые бедствия устранялись, но новые блага чувствовались слабо. Общество было довольно покоем, но порядок ветшал и портился, не подновляемый и не довершаемый. Делам предоставляли идти, как они заведены были, мало думая о новых потребностях и условиях. Часы заводились, но не проверялись". Господи, о чем это, думаете вы. О каком это времени? Двери открываются, книга закрывается. Это, оказывается, Ключевский. Нет, это другое время. Совсем, казалось бы, другое.
Что бы еще пожелать нам всем?
Давайте жить долго. В нашей стране с ее причудливой и малопредсказуемой историей просто необходимо жить долго, честно и по возможности несуетливо - это самый надежный способ состояться в этой жизни. В будущей - тоже.
Давайте жить долго, потому что у всех у нас есть очень важная, может быть, самая главная задача - как можно дольше радовать друг друга и как можно дольше друг другу радоваться.
Однажды она спросила: «Ты ел когда-нибудь варенье из роз?» Ничего себе! Варенье из роз! Какой-то прямо Андерсен! Варенье! Из роз! Неужели так бывает? «Нет, - ответил я с замиранием сердца, - никогда не ел. А такое, что ли, бывает варенье?» «Бывает. Хочешь, я привезу тебе его в следующий раз?» Еще бы не хотеть!
Можно, конечно, вспомнить и о висевшем около моей детской кроватки коврике с изображением огромного ярко-красного гриба, в тени которого, тесно прижавшись друг к другу, притулились две явно чем-то перепуганные белочки. Что так напугало их? Коврик об этом не счел нужным сообщить. Одна из первых в жизни тайн, навсегда оставшаяся не раскрытой.
