01.11.2007 | Архив "Итогов" / Просто так
Утро добрым не бываетЛюбой "жаворонок" убежден, что никаких "сов" в природе нет
Звонок.
- Але...
- Ты чего так долго не подходишь? Спишь, что ли?! Время-то - десять часов, давно вставать пора! Поздняя пташка глазки продирает...
- ...а раннюю уже кошка доедает! Ты звонишь, чтобы поделиться соображениями об оптимальном распорядке дня? Или у тебя дело есть?
Обиженный голос на том конце провода бубнит что-то типа "ну извини, больше не буду". Это вранье. Будет. И не раз. Даже тогда, когда ему будет нужна идеальная ясность моих мыслей, чего в такое время суток не может быть по определению. А вот после двадцати трех ноль-ноль не позвонит ни за что. Даже если за десять минут до рокового часа ему сообщат, что я вот-вот буду дома.
Любая "сова" знает, что человечество делится на "жаворонков" и "сов" и что не стоит даже пытаться принуждать человека жить в несвойственном ему режиме, если только твоей единственной целью не является хорошенько его помучить. "Сова" никогда не звонит никому, о ком не знает точно, что он тоже "сова", часа в два ночи, когда у нее пик активности.
Любой "жаворонок" убежден, что никаких "сов" в природе нет, а есть только распущенность некоторых индивидуумов. Он исповедует свой способ существования активно и уверен в своем праве воспитывать "сов".
Стараниями этих жизнелюбов все казенные заведения - от школы до собеса и от жэка до лаборатории медицинских анализов - работают непременно с утра. До недавнего времени в нашей стране так работало вообще все легальное. Причем сложилась эта практика в годы неограниченной власти ярко выраженной "совы" - такова мощь культурного давления "жаворонков". В любом языке, в любом фольклоре режим дня персонажа обычно связан с его сюжетной ролью: встает с рассветом - герой, спит до обеда - комический антагонист, а уж коли ночью что-то делает - ну точно злодей. Плюс масса пословиц и поучений в "жаворонковом" духе, из которых, однако же, совершенно невозможно уяснить, чем же так хорош, полезен и морален утренний тип активности. Спрашивать об этом самих "жаворонков" и вовсе бесполезно - они только возмущенно фыркают и ссылаются все на ту же вековую мудрость народа.
Единственное более-менее членораздельное объяснение я слышал от одной своей знакомой (для которой, кстати сказать, эта проблема стала семейной драмой - ее муж-"сова" постоянно приходил домой, когда она уже спала, а она уходила, когда он еще спал).
Ее теория состоит в том, что в отряде приматов, к которому относится и человек, ночных форм нет вообще. Все обезьяны - животные дневные. Поэтому, дескать, дневная активность - это биологическая норма, а ночная - извращение или патология.
Это правда. Но не вся. Во-первых, среди приматов нет также (кроме человека, конечно) форм с редуцированным шерстяным покровом, с настоящим прямохождением, с таким невероятно долгим детством и т. д. - может, и это все извращение? А во-вторых, сами-то приматы с их дневной активностью - явная аномалия среди млекопитающих. Последние возникли и сформировались именно как животные сумеречные и ночные, и подавляющее большинство их (в том числе прямые предки обезьян - лемуры) остается верным этому типу активности. Так что если у человека и есть генетическая программа "жаворонка", то она накладывается на куда более древнюю программу "совы".
К сожалению, я пока не встречал даже гипотез, объясняющих, почему одна из этих программ имеет в качестве побочного проявления склонность учить жизни собратьев.
Однажды она спросила: «Ты ел когда-нибудь варенье из роз?» Ничего себе! Варенье из роз! Какой-то прямо Андерсен! Варенье! Из роз! Неужели так бывает? «Нет, - ответил я с замиранием сердца, - никогда не ел. А такое, что ли, бывает варенье?» «Бывает. Хочешь, я привезу тебе его в следующий раз?» Еще бы не хотеть!
Можно, конечно, вспомнить и о висевшем около моей детской кроватки коврике с изображением огромного ярко-красного гриба, в тени которого, тесно прижавшись друг к другу, притулились две явно чем-то перепуганные белочки. Что так напугало их? Коврик об этом не счел нужным сообщить. Одна из первых в жизни тайн, навсегда оставшаяся не раскрытой.