Авторы
Ряд событий последнего времени показателен, будь это очередная угроза коллективного Путина Западу, возвращение облетов дальних рубежей стратегической авиацией или все новые скандалы на границе с Грузией. Идет стремительное, осознанное и намеренное приближение к холодной войне.
Но точно ли все обойдется войной именно холодной - то есть символической, когда стороны, то есть Россия и Запад, грозят друг другу, не доверяют, на всякий случай запасаются все новым и новым вооружением и как бы дают понять: как только так сразу. Не доводите нас до беды.
Но в том-то и дело, что путинская Россия уже зашла слишком далеко. Она, обороняясь от критики в недемократичности, в преследовании независимых или оппозиционных Кремлю СМИ, политических партий и общественных организаций, так раскрутила маховик антизападной истерии, что пути назад уже нет.
Расшатывая душу обыкновенного человека, наполняя его агрессией, нетерпимостью, ксенофобией - неважно: грузинской, эстонской или молдавской - власть решилась на необратимые действия. Агрессивность никуда не исчезнет, она будет давить и требовать выхода, она может только накапливаться и рано или поздно прорвется наружу.
Так начинаются все войны. Сначала элита, стоящая у власти, корыстная и защищающая свои интересы, желая избавиться от народных упреков, натравливает свой собственный народ на внешнего или внутреннего врага. А потом становится заложницей инерции, ее уже не остановить, и начинает литься кровь - испытанный и самый простой способ канализации злобы.
В случае с нынешней кремлевской и чиновничье-олигархической элитой все более или менее ясно. Больше всего она боится народного возмущения, способного отнять у нее все, что было накоплено за перестройку, и совсем не боится Запада, которому, понятное дело, хочет заткнуть рот, из страха, конечно, не перед ним, а перед вполне осмысленным, но традиционно беспощадным народным бунтом. Но не боится кремлевская элита Запада совсем не потому, что сильнее, а потому что Запад в свою очередь, зная, что многократно сильнее он, не боится ее игры хилыми мускулами. В этом смысле показателен ответ военспеца из Пентагона, который отреагировал на возобновление полетов российской стратегической авиации весьма насмешливо: русские достали свои самолеты из нафталина.
Потому что обычное военное противостояние проиграно российской властной элитой давно. Более того, угроблена российская наука - основа любой военки, да и вообще трезвого национального самосознания. И это прекрасно знает не только Запад, столь ненавидимый за это кремлевскими временщиками, но и сами эти временщики.
Поэтому то, что Кремль надувает щеки нефтью, пугает и возбуждает только сам Кремль и обманываемый им народ. Да и то до тех пор, пока нефть стоит дороже ожиданий, что не будет продолжаться вечно.
А что произойдет потом?
Конечно, можно себе представить, что Кремль не знает то, что знает любой, кто провел в рядах российской или советской армии хотя бы месяц. О ржавых ракетах и пусковых установках, о вечно пьяных прапорщиках и ворах-генералах, о поражении в Афганистане и не умении не только ротой, но и всей российской армией справиться с каждый раз «последней бандой боевиков» в Чечне.
Если г-н Путин этого не знает, а погружение во власть всегда синхронно социальной и прочей слепоте, то, конечно, возможен вариант обмена ядерными или прочими сокрушительными ударами, то есть третьей мировой войны, как результат политической и психологической невменяемости. Но это вряд ли. Слишком велики ставки.
А деньги в Кремле и около считать умеют. Всегда, тем более в такой ситуации, найдется умный советчик, который в нужный и последний момент положит на стол бумажку с цифрами и выводами о неутешительных последствиях слишком поспешного шага. Хотя ситуация с полонием и его известными всему миру следами от завода-изготовителя до Лондона говорит о далеко неполной возможности контролировать любую радикальную выходку кремлевских или околокремлевских сил и группировок. Но и здесь остается возможность надеяться на большую взрослость оппонентов на Западе, а на самом деле, на уровень их ответственности перед тем самым общественным мнением, которое отсутствует или практически отсутствует в России.
Так что если и начнется война, а она начнется, то не между Россией и Западом, Россией и Америкой, а между Россией и Россией, Россией обманутой и обманывавшей, между Россией федеральной и Россией провинциальной, между центром и регионами.
Потому что злобе и агрессии понадобится выход. Потому что воевать будет необходимо. Потому что все остальные способы канализации агрессии в виде обычной политической борьбы коллективным Путиным были уничтожены. Потому что за преступную недальновидность надо отвечать. За уничтожение права на выборы мэров и губернаторов, за жесткое подчинение регионов федеральному центру, за вертикаль власти, за стимулирование агрессивности и ксенофобии, за бездумный национализм, за реанимацию имперской идеи и великодержавность, за презрение к собственному народу, наконец.
Это в начале перестройки все обошлось малой кровью. Впереди будут реки. Так и Октябрьская революция была объявлена самой бескровной, зато последующая гражданская война оказалась самой кровавой.
Так что, увы, грядет народная война. Гражданская война.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
