07.06.2007 | Колонка

Каноны терпимости

Противостояние борцов за голубые права и Русской православной церкви вызывает много вопросов

Скандал с побитием российских гей-активистов и сочувствующих им членов Европарламента выплеснулся на страницы мировой прессы.

В мордобое принимали участие не только скинхеды, но и православные радикалы. Более того, в толпе отечественных борцов с содомией были замечены и православные батюшки, дающие благословение на расправу.

Один в ответ на вопрос «что же вы делаете?» кокетливо перекрестил рот и продолжил свое нехитрое занятие. Впору впасть во фрейдизм: гомофобия – вытеснение скрытой гомосексуальности. То, что неонацисты лупили голубых почем зря на глазах малоактивных представителей закона, не удивительно. Правые радикалы не прочь заниматься этим везде, а многие стражи порядка относятся к гомосексуалистам с презрением, разделяя это отношение с подведомственным им криминальным миром.

А вот противостояние борцов за голубые права и Русской православной церкви вызывает много вопросов. В конфликте она была представлена своим фундаменталистским крылом – откровенно маргинальными «хоругвеносцами» и «Союзом православных граждан». Но это лишь видимая часть айсберга, борьба с попытками проведения гей-парадов занимает немалое место в деятельности РПЦ. Накануне скандала главный генератор церковно-общественных идей – Отдел внешних церковных связей – выступил с обширным заявлением на этот счет. Призывов к рукоприкладству в нем не было, но риторика документа носила крайне нетерпимый характер.

На мой взгляд, неверно ведут себя обе стороны конфликта. И это способствует усилению гомофобских настроений в обществе, где и без того хватает взаимной злобы и неприязни. Недаром во всемирном рейтинге миролюбия мы оказались на одном из последних мест.

Добиваясь публичности, отечественные геи допускают ошибку. Они слепо следуют зарубежным образцам, но российская половая мораль сильно отличается от западной. У нас сексуальная сфера – вещь приватная, и на общественный суд ее выносить не принято. Парадоксальным образом это способствует большей сексуальной свободе, чем, скажем, в США. Пока американцы поголовно обсуждали анатомические особенности своего президента и требовали его импичмента, наше высшее руководство ни в чем себе не отказывало в плане сексуальных утех. И публике было на это глубоко наплевать.

Так и на гомосексуализм после отмены на него уголовного наказания народ смотрел снисходительно – мало ли чем люди занимаются на досуге.

На Западе совсем не так. Там сексуальное поведение имеет общественный резонанс. Поэтому гей-активисты и вышли в 70-е годы защищать свои права публично. Своего они добились, больше на эти права никто не посягает. Но у нас такая деятельность именуется вынесением сора из избы и чревата диаметрально противоположным результатом – ограничением прав людей с нетрадиционной ориентацией.

В том, что РПЦ борется с гомосексуализмом, нет ничего удивительного.

Мировые религии считают это явление грехом. Одни осуждают его меньше (индуизм), другие больше (ислам). Где-нибудь на Ближнем Востоке гомосексуалистов по-прежнему вешают. Борьба геев за свои права повлияла на ситуацию лишь на Западе, в либеральных протестантских церквах к ним относятся терпимо. Но одновременно нарастает и встречная волна, консерваторы без устали вспоминают инвективы библейских пророков и апостола Павла, обращенные против нетрадиционной сексуальности. В православии дебаты по этому поводу не велись никогда, оно занимало последовательно консервативную позицию.

Но одно дело – бороться с гомосексуализмом, а совсем другое – с гомосексуалистами. Христианство всегда подчеркивает, что осуждения требует грех, а не грешник. Грешника-то как раз следует жалеть и прощать. Батюшка, направляющий карающую руку погромщика, нарушает первейшую христианскую заповедь – любви. Гомосексуалист может быть христианином, но трудно счесть христианином того, кто бьет гомосексуалиста и не испытывает при этом ни малейшего раскаяния.

Идейную борьбу с гомосексуализмом церкви следует начинать с себя. Не будем лукавить. Любое мужское закрытое сообщество, будь то армия, британская школа для мальчиков или монастырь, создает атмосферу, способствующую возникновению нетрадиционных сексуальных связей. Православное монашество не исключение, а поскольку путь к епископскому сану по православным канонам открыт лишь для «черного духовенства» – монахов, гомосексуальные отношения достаточно легко находят себе путь на самые вершины церковной власти.

Католики, у которых обета безбрачия – целибат – необходим и для рядового священства, сталкиваются с этой проблемой гораздо чаще и начинают вести с ней серьезную борьбу. Гомосексуальные скандалы более не замалчиваются.

Не то в России. Уличенных в содомском грехе епископов тихо и без шума переводят на новое место службы. На этом фоне грозная риторика борьбы с означенным грехом и претензия на моральный авторитет воспринимаются как лицемерие – грех никак не меньший, чем мужеложство.

Геи требуют установления в России норм политкорректности, принятых во всем западном мире. Но эта борьба наталкивается на то, что в российской культуре сексуальная мораль принципиально отличается от западной. Что крайне усложняет их задачу. Напротив, в РПЦ принято ругать политкорректность – это всеобщая уравниловка, которая не дает возможности выносить моральных оценок. Она не видит разницы между глубоко несчастными неграми и вполне благополучными геями, потакающими своей разнузданности. Это не толерантность, а безразличие.

Критикам политкорректности выпадает возможность показать на деле, что такое истинная терпимость, основанная на религиозном миропонимании.

Она не закрывает глаза на то, что те, кому сострадают, морально несовершенны, более того, ведут неподобающий образ жизни. И утверждает: можно сурово осуждать этот образ жизни, но к людям, его практикующим, продолжать относиться с сочувствием и любовью. Почему бы не воспользоваться этой возможностью?  

Источник: Газета.RU, 04.06.07,