16.08.2005 | Путешествия

Книжная ярмарка

Израиль - это огромная страна, где все очень близко

В последний день в Иерусалиме, в небольшом русском книжном магазине был устроен мой вечер. После чтения, как это и заведено в подобных случаях, пошли вопросы из зала. Про московскую культурную жизнь. Про журналы и издательства. Про терроризм, естественно. И неизбежный вопрос: «Вы первый раз в Израиле?» - «Да, в первый, как ни странно». - «Вы здесь как турист?» - «Нет, я не люблю быть туристом. Видимо, именно поэтому я никогда здесь прежде не был. А вот сейчас приехал потому, что местный русский телеканал «Израиль плюс» пригласил меня на запись передачи». – «Сколько вы здесь уже?» - «Ровно неделю». - «А сколько еще пробудете?» - «Сегодня ночью улетаю». – «А какими-нибудь впечатлениями можете поделиться?»

Я ответил, что если сказать одним словом, то впечатления, разумеется, оглушительные.

А подробнее сейчас не получится, потому что слишком много всего за столь короткий промежуток времени, чтобы суметь все это как-то вербализовать. Впрочем, одно странное сравнение могу привести уже сейчас. Вся сумма впечатлений от Израиля, как это ни покажется причудливым, сопоставима с тем общим впечатлением, какое я получил от Франкфуртской книжной ярмарки. Не знаю, как объяснить… Дело, видимо, в том, что и там, и там за достаточно короткое время и в достаточно ограниченном пространстве я был подвергнут столь мощной информационно-коммуникативно-визуальной атаке.

И дело еще, быть может, в самом факторе книги, даром что в одном случае речь идет о «книге» в бесконечно множественном числе, в другом же – о Книге, положенной в фундамент этой удивительной страны.

Мы пробыли в Израиле ровно семь дней - срок, оказавшийся достаточным для того, чтобы сотворить мир и успеть его одобрить, но недостаточный, чтобы его понять. Вот мы ничего и не понимали, как ни старались, с каким бы усердием ни просвещали нас знакомые и незнакомые люди. Все видимое и слышимое вокруг осуществлялось на фоне всего того, что мы знали, читали, видели и слышали раньше, то совпадая с уже известным, то вступая с ним в непримиримые противоречия.

«Но вам понравился Израиль?» - «Ответить одним словом не могу. Что мы вкладываем в понятие «понравилось»? Красиво ли? О, да. Есть ли ощущение душевного комфорта? Не знаю. Слишком все чужое и странное. Ощущение тревожности тоже имеет место. Но вряд ли это связано с боязнью взорваться. Мы все-таки из Москвы приехали, а не из Лозанны какой-нибудь. Скорее тут замешан ваш знаменитый хамсин, то есть тот самый ветер, который приходит из пустыни и приносит с собою не только тучу мелких, невидимых миру песчинок, но и ощущение беспокойства. А может, и еще что-то, чего я не понимаю. Слышу ли я здесь пресловутый голос крови? Нет, не слышу.

Тяжкое дыхание истории – да.

А вот кровь помалкивает, слава богу. Хотелось ли бы мне здесь поселиться? Пожалуй, нет. Надеюсь, никого не обижу таким признанием». – «Не кажется ли вам культурная жизнь русского Израиля провинциальной?» - «Вот уж нет. Мы же сидим с вами в книжном магазине, где есть все то же самое, что и в столице моей родины. Вот лежат же тут рядом три ваших литературных журнала. Вот побывал же я на вашем телевидении, где разговор поразил меня своим уровнем, уж никак не провинциальным. Все в порядке, друзья. Не извольте сомневаться».

Все это было в последний вечер. А запись на телевидении была в первый. А что было в остальное время? Много чего. Был старый город, по которому нас целый день водил профессиональный гид, сосватанный нам московскими знакомыми. О старом городе лучше ничего не писать. Это задача, родственная попытке пересказать в одном абзаце оба Завета и Коран в придачу. Была Хайфа и ее окрестности. Там я впервые в жизни увидел и потрогал (именно потрогал – купаться было еще холодно) Средиземное море. Было и Мертвое море, бесконечные рассказы о котором не смогли покрыть лаком острое ощущение внепланетной фантастичности.

Рассказывают, что когда американского астронавта Армстронга свозили на Мертвое море, он якобы сказал, что если бы приехал сюда раньше, то ни за что не полетел бы на Луну. Луна, типа, отдыхает. По понятным причинам ни подтвердить, ни опровергнуть тезис астронавта я не могу, а потому с легкостью принимаю его на веру. Во всяком случае, покинув это невозможное место, мы испытали облегчение, какое, видимо, и должен испытывать астронавт, вернувшись на Землю.

Израиль очень маленький. Маленький в том смысле, что все близко, и что, куда ни пойдешь, очень скоро наткнешься на границу. Особенности этого пространства исчерпывающе описываются таким стишком: «А из нашего окна Иордания видна. А из вашего окошка - только Сирии немножко». Но это громадная страна, если учитывать поразительное ландшафтное и климатическое разнообразие. Резюмируем: Израиль - это огромная страна, где все очень близко. Тут тебе одно море, тут – другое. Тут тебе пустыня, а тут горный массив. Тут растет одно, а там другое. Наш друг, возивший нас по окрестностям Хайфы, хвастался, что в Израиле произрастает практически все. «А березы у вас есть?» - спросил я, как мне показалось, не без ехидства. - «Конечно, есть, - невозмутимо ответил друг. – Тут относительно недалеко есть березовая роща. Хотите, отвезу?» Мы отказались дружно и незамедлительно. Только берез нам тут не хватало. Только берез.

Источник: "Еженедельный журнал", № 110, 8.03.2004,