США, 2006
16.09.2006 | Кино
Ночи в стиле кантриСоздатель «Буффало Билла и индейцев» вновь живописует быт людей в широкополых шляпах
Вслед за голливудскими хрониками в «Игороке», миром высокой моды в «Прет-а-порте», и бытом английской аристократии в «Госворд Парке» режиссер энциклопедической широты Роберт Олтман обратился к важнейшему не освоенному им до сих пор пласту американской культуры – миру кантри. «Поющий голос прерий» – реально существовавшая радиопередача с исполняющимися вживую разбитными и трогательными песенками, долгие годы услаждавшая слух фермеров и домохозяек по всей Америке. Но вот кантри выходит из моды и передачу намереваются прикрывать. Фильм Олтмана – рассказ о ее последних днях. Одетые в ковбойские наряды мужчины и женщины среди которых Вудди Харрельсон, Кельвин Кляйн, Мэрил Стрип и десяток радиозвезд в роли самих себя отдают последние долги любимой музыке, вспоминают былое, пускают слезу, отпускают скабрезные шуточки и, конечно же, поют.
Главная особенность режиссера Олтмана: никогда не изменяющий ему вкус намного значительней его таланта.
Именно этим он отличается, к примеру, от Пола Томаса Андерссона, чьи «Ночи в стиле буги» и «Магнолия», мгновенно приходят на ум при просмотре «Компаньонов». Естественно, в закулисной жизни (если это выражение применимо к тому, что происходит за динамиками радиоприемников) «компаньонов» – множество коллизий, из которых любой режиссер не избежал бы искушения сотворить пошловатую, но притягательную драму. Олтман же щедрой рукой рассыпает влюбленности, обиды и даже смерти, оставляя их при этом лишь частью фактуры, тщательно вырисовываемого им кантри-колорита.
Этот колорит настолько безукоризнен, что даже бродящий по радиостанции и вяжущийся к обреченным вскоре умереть ковбоям ангел смерти в виде разодетой в белое блондинки с химической завивкой по имени Асфодель (Мэдсен) выглядит не ненужной нелепицей, а вполне закономерной частью работы на радио.
Это как если бы на картине Левитана было нарисовано в углу босховское чудище, и никто бы не обращал на него особенного внимания.
Пожалуй, главное, что отличает «Надежду» от аналогичных «онкологических драм» – это возраст героев, бэкграунд, накопленный ими за годы совместной жизни. Фильм трудно назвать эмоциональным – это, прежде всего, история о давно знающих друг друга людях, и без того скупых на чувства, да ещё и вынужденных скрывать от окружающих истинное положение дел.
Одно из центральных сопоставлений — люди, отождествляющиеся с паразитами, — не ново и на поверхности отсылает хотя бы к «Превращению» Кафки. Как и Грегор Замза, скрывающийся под диваном, покрытым простынёй, один из героев фильма будет прятаться всю жизнь в подвале за задвигающимся шкафом.