25.04.2006 | Колонка
Боржому нетНеугомонный воитель с заразой вороне в небе предпочел бутылку в руке
Не так давно покупаю бутылку минералки. Не бутылку даже, а здоровенную, на пару литров, пластмассовую бутыль. На этикетке читаю: «Минеральная вода типа «Боржоми». Изготовлена по старинным рецептам». Смешно. Особенно - «по старинным рецептам». Но и «типа» - тоже неплохо. Хотя и объяснимо: мы живем в эпоху симулякров. Нас окружает сплошное «типа». Вокруг возводятся типа Манеж, типа модерн, типа коструктивизм и типа сталинские высотки. Полное торжество Фукиямовского «конца истории».
А вот «боржоми», кажется, типа «того».
Если не ошибаюсь, все началось с ворон. Ведь именно им главный санитар нашего отечества г-н Онищенко призвал объявить войну, причем до победного конца. Его пылающую ненависть к воронам можно было бы на полном основании счесть иррациональной, если бы он не оговорился, обнаружив тайным зрением сходство ворон с волками. А с волками уже яснее: волки, как и доктор Онищенко, тоже санитары, хотя и санитары леса. А это непорядок. В стране должен быть один санитар.
С вороньем, впрочем, как-то обломалось, и неугомонный воитель с заразой вороне в небе предпочел бутылку в руке. Наша жизнь полна самых странных совпадений. А потому не станем делать многозначительных выводов из того удивительного обстоятельства, что обнаружение в грузинских и молдавских винах чего-то крайне вредоносного для здоровья россиян и некоторые внешнеполитические телодвижения российского правительства практически совпали по времени. Разумеется, чистое совпадение, ибо иных объяснений этому нет и быть не может.
Разобравшись с алкогольной продукцией, взялись за минералку. Что и понятно: начать войну много легче, чем ее закончить.
И вот теперь – «боржоми».
Ох, «боржоми»... Какую же важную, хотя и внешне малозаметную роль играла эта прозрачная влага с веселыми пузыриками в нашей жизни. «Боржоми» приписывались разные магические целебные свойства. Дефицитные бутылки таскали в больницы. В теплом виде его заставляли пить детей, заболевших ангиной. «Боржоми», или, как раньше говорили, «боржом», был признанным лидером среди всяких прочих минералок. Красно-белая этикетка с горами и кипарисами сулила красивую, полезную и праведную жизнь. И даже само роскошное нерусское имя «боржом» шипело и пузырилось, вызывая сухость во рту. «Боржоми» - это целая эпоха. Это в каком-то смысле – наше все.
Вот яркое детское воспоминание, связанное с «боржоми». Год не помню какой. Но помню, что по телевизору транслируется речь Никиты Сергеича на Генеральной ассамблее ООН. Это там, где про «кузькину мать». И вот - говорит он говорит, орет он орет, кулаком размахивает, глаза выпучивает. И вдруг прямо посреди фразы резко замолкает, вытирает лысину платочком, наливает из бутылочки водичку в стакан и жадно, с апетитным хлюпаньем выпивает. Потом совсем совсем как-то буднично, совсем как-то по-домашнему крякает и говорит тоном хлебосольного хозяина: «Эх, хорош «боржомчик»! Чудесная вещь «боржом»! Очень советую». После чего как ни в чем не бывало начинает снова орать и махать кулаками.
Но каково было это короткое, но такое яркое «боржомное» перемирие! Действительно, «чудесная вещь», позитивная, миротворческая, примиряющая и объединяющая всех со всеми, как «Ода к радости».
Этот запомнившийся мне телеэпизод, это детское воспоминание я долгое время мечтал запродать каким-нибудь боржомным рекламщикам. А нынче готов отдать даром, да только едва ли это теперь кому-нибудь пригодится.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»