Я не боюсь, что меня оставят без еды. Я боюсь, что меня оставят без выбора. Я не покупаю и не потребляю большинство тех продуктов, мимо которых скользит мой взор в супермаркете. И я хочу их не покупать и дальше. Но не потому что их нет, а потому, что они есть.

До недавнего времени то, что Россия обладает вторым по величине ядерным арсеналом, не влияло всерьез на международную политику. По той причине, что окружающий мир рассчитывал на разумность и вменяемость Кремля, на то, что не может быть таких обстоятельств, при которых Путин нажал бы на кнопку. Теперь ситуация переменилась.

Мы раньше, что ли, не знали о том, что ужас не только перед настоящим, но и перед будущим заставляет искать спасения и отрады в хорошо мифологизированном прошлом? О том, что "cлез восторга не скрывая, развернув глаза назад, скажем мы: "Не надо рая, дайте нам привычный ад"?

Но кто, спрашивается, придает внимание деталям, когда нужен повод к войне. Надо, мол, оказать поддержку беззащитным соотечественникам. Ведь несколькими днями раньше глава родного МИДа заявил, что у России просто не будет выбора, в случае если опасности подвергнутся наши граждане...

Сергей Кургинян уже не рассказывал ни об учебных кафедрах, ни о восстановлении производства, а говорил исключительно о боевых задачах, воюющих братьях, западных подстрекателях, сдаче Славянска, встрече в СССР…

Вообще-то всякие игры со временем всегда были прерогативой искусства. И "в поисках утраченного времени", и "бег времени", и "шум времени", и "остановись, мгновенье", и многое другое. Останавливать время или пускать его вскачь умели лишь поэты и музыканты.