В омском «Пятом театре» давно не было новых спектаклей художественного руководителя Никиты Гриншпуна – не мог найти подходящего для себя материала. Взяться за постановку его подвигла дебютная пьеса писателя Дмитрия Данилова, за два года появившаяся в репертуаре почти двух десятков театров страны. Гриншпун придумывает оригинальные песни и танцы, меняет финал и ставит гротесковый спектакль на основе истории, которая на первый взгляд вполне может сойти за бытовую.
В омском спектакле, несмотря на небольшое количество мебели, простора на сцене нет. Решетка прямой линией пересекает ее от кулисы до кулисы, с одной стороны делает крюк и образует клетку-обезьянник. Потолок низко нависает прямоугольными офисными светильниками с холодным светом. В центре (и сцены, и сюжета) ничем не примечательный человек – из Подольска. Вячеслав Болдырев играет его шокированным, запуганным и забитым, а в общем-то никаким: живет по инерции, одевается в масс-маркете. В отделении полиции из него выбьют показания о том, что он видит по пути на работу и чем живет.
В итоге Первый полицейский составит протокол и запишет, как диагноз: «Историю не любит, работу не любит, городом своим не интересуется». Проговорит для протокола на видеокамеру.
Всё, что попадает в ее объектив, транслируется на экране. Экран закреплен на той же решетке, которая ограничивает сцену, и причудливо делит пространство на две половины – правую и левую («добрый» и «злой» полицейский здесь тоже есть). На этом же экране видно, как Полицейский старательно выводит в журнале слова «долгое начало». Начало спектакля смешное и действительно долгое – оно длится почти полтора часа, подводя к финальной сцене.
Режиссер Никита Гриншпун воспринимает мир как музыку, смело можно записывать партитуру его спектаклей и в ней музыкальные инструменты озвучат ритм актерских шагов, повороты головы и жесты, даже скачущие в голове мысли. Звук здесь такой же важный элемент спектакля, как слово или действие. В итоге пляшут и поют чуть ли не чаще, чем говорят и молчат. Заданные драматургом песни превращаются в полноценные эстрадные номера с множеством забавных и хулиганских находок.
В клетке – Человек из Мытищ. Он чаще всего играет на скрипке, как на гитаре, и выступает своеобразным тапером – озвучивает все, что происходит в полицейском участке. А там бедняга Человек из Подольска пытается разучивать гимны и дурацкие песенки, чтобы максимально быстро полюбить родину (по крайней мере, доблестная полиция в это верит!). На самом деле, легче убедить людей в форме в приступе патриотизма, а самому постараться сбежать от этой буффонады, пока никто не видит. Человеку почти удается, пока два полицейских самозабвенно отдаются своим методам перевоспитания искусством, меняя инструменты: гитара, аккордеон, балалайка. Они же, кстати, смогут и озвучить побег – все должно быть весело (пусть даже веселье это натужное), а главное – музыкально. Женщина-полицейский бубен меняет на ложки, а в порыве вдохновения и вовсе играет на решетке, как на арфе. Из орудия искусства (в этом контексте – почти орудие пыток), балалайка даже превращается в оружие – как со шпагой, смешно наступает Первый полицейский на сбитого с толку задержанного, заставляя танцевать очередной чудаковатый танец и чувствовать в нем не наказание, а «прикольность». Происходящее не лишено длиннот, а повторы порой перестают быть художественным приемом, превращаясь в излишество и утомляя. Но синхронность и отрепетированная легкость песен, танцев и аккомпанемента, запоминающееся свойство спектаклей Гриншпуна, позволяет весело говорить со зрителями об очень важных вещах.
Режиссер ставит социальную драму как комедию с музыкой и трагическим финалом. Занимательную, отработанную до мелочей. То, что в каждом есть немного «человека из Подольска», ненавидящего свой маленький город, ясно еще с первых минут спектакля, когда смех и увлечение изобретательной формой задвигает эту мысль на задворки сознания.
И кажется, что абсурдная история вдруг сможет получить не менее абсурдный финал – насильно разученные танцы и гимны городов внезапно заставят Человека полюбить Подольск и сделают его счастливым. На самом деле вместо финального аккорда – выстрел. Для бедняги, случайно попавшего в круговорот музыкально-искусственной пытки, выхода из этого круга нет. И спасения от полиции, рьяно исполняющей что угодно, кроме своих прямых обязанностей – заниматься настоящими преступниками – нет. Разве что попробовать снова – секунда темноты (будто моргнул и открыл глаза), композиция закольцовывается и перед нами опять стол, Первый полицейский выводит «долгое начало», а Человек из Подольска ёжится на краешке стула.
Дополнительно:
Никита Гриншпун – режиссер, выпускник мастерской Олега Кудряшова (ГИТИС). В 2007 году дебютировал на сцене Театра Наций со спектаклем «Шведская спичка», где наметились основные приемы его режиссуры: особое отношение к музыке, детальная проработанность мизансцен и движений актерского ансамбля, использование в спектакле множество музыкальный инструментов, умение ставить непошлые комедии и при этом не быть легковесным по смыслу. Музыка становится одним из важнейших смысловых элементов в его спектаклях. Несмотря на удачный дебют на столичной сцене и некоторый аванс в виде происхождения (Никита вырос в театральной семье), он не расслабился и продолжал много работать. Ставил в Перми, Калининграде, Одессе, с 2009 по 2011 гг. был художественным руководителем Сахалинского Международного театрального центра им. А. П. Чехова, где его постановки вызвали возмущение некоторых педагогов школ и представителей прессы, которые не приняли новый взгляд на классику. При этом радикальным театр Гриншпуна назвать нельзя, скорее, это желание уйти от скуки и обыденности и умение пользоваться доступными ему музыкальными средствами в драматическом искусстве. Внимательное отношение к тексту и подробная работа с артистами – основа его режиссерского метода. В 2015 году стал художественным руководителем Омского государственного драматического театра «Пятый театр», где продолжает работать в своей режиссерской манере. Поставил на сцене этого театра пять спектаклей.
Софья Толстая в спектакле - уставшая и потерянная женщина, поглощенная тенью славы своего мужа. Они живут с Львом в одном доме, однако она скучает по мужу, будто он уже где-то далеко. Великий Толстой ни разу не появляется и на сцене - мы слышим только его голос.
Вы садитесь в машину времени и переноситесь на окраину Екатеринбурга под конец прошлого тысячелетия. Атмосфера угрюмой периферии города, когда в стране раздрай (да и в головах людей тоже), а на календаре конец 90-х годов передается и за счет вида артистов: кожаные куртки, шапки-формовки, свитера, как у Бодрова, и обстановки в квартире-библиотеке-троллейбусе, и синтового саундтрека от дуэта Stolen loops.
