Какой работой должен бы заниматься учитель в селе, кроме обучения детей? Екатерина Иосифовна рассказала, что у учителя было очень много поручений – так называемая общественная нагрузка, особенно у историка. Историк был в курсе всех политических событий за рубежом и в нашей стране. Это сейчас все узнают по телевидению, да еще – интернет. А тогда, в 50-е годы в селе не было ни одного телевизора, по редкости у кого-то радио. Газет выписывалось мало. А кому их читать, если основная часть населения была малограмотная или совсем безграмотная. Газеты брали в сельском совете и в правлении колхоза. Нужно было их взять, прочитать, подготовиться к политинформации. Проводилась политинформация по субботам со школьниками, по выходным – с местным населением.
Что говорить о простых колхозниках, если председатель сельского совета Михаил Сидорович Трухачёв был безграмотным человеком. Но очень хотел показать, что умеет читать. Если кто-нибудь зайдёт в сельский совет, он берет в руки газету, смотрит в нее, как будто читает.
Однажды зашла Екатерина Иосифовна в сельский совет за газетами, а председатель вверх тормашками держит газету, и смотрит в нее внимательно, будто бы читает. Она спрашивает у него: «Ну что в газете пишут?» А он отвечает: «Да опять авария. Лошадь перевернулась прямо с телегой». Заглянула Екатерина Ивановна в газету, а там и вправду фотография лошади с телегой, но он-то её вверх ногами смотрит. Вот она и перевернулась у него на картинке. Еле удержалась от смеха молодая учительница. Но не подала виду, что догадалась, что председатель сельского совета может только ставить печать и расписываться. А газету вверх ногами читает. Вот таким было население села Мастюгино в конце пятидесятых–начале шестидесятых годов XX века.
Рассказывает Мария Егоровна Асеева: «Перед большими советскими праздниками проводились в клубе торжественные собрания. С докладом выступала учитель истории Екатерина Иосифовна Рыжкова. Ей нужно было не менее сорока пяти минут говорить про Октябрьскую революцию, день Советской Армии, 1 Мая, Международный женский день – 8 марта. Иногда, если кто–то из начальства опаздывал на собрание, просили учительницу говорить подольше. И так из года в год, ни разу никто не заменил Екатерину Ивановну.
Слушали доклады охотно пожилые люди, а молодежь ждала, скорее бы закончилось торжественное собрание, и начали показывать бесплатное кино. Обычно за кино нужно было платить 20 копеек, а если двухсерийное, то 40 копеек. Не у всех были деньги, а по праздникам кино показывали бесплатно, все оплачивал колхоз.
До доклада ли было? Поэтому, молодежь вела себя шумно. Думали «выкурить учительницу со сцены», чтоб скорее смотреть кино. Она сама понимала, что пора заканчивать, но ей поручили потянуть время, подождать начальство».
Учителя занимались агитацией. Например, на заем. Нужно было обойти все село и всеми правдами и неправдами уговорить население подписаться на заем. Как только объявлялся очередной заем, так учителей отправляли агитировать. А население, видя, что учителя ходят от одной избы в другую, догадывались о цели их визита и закрывали двери на заглушки. Екатерина Иосифовна со своей коллегой Клавдией Мироновной пришли в один дом. Стали рассказывать, что необходимо отдать трудовые сбережения взаймы государству. На что хозяйка дома ответила: «А я сижу и думаю, к чему же мне во сне сегодня приснились две собаки. Вот вы и пришли». Вот таким было отношение населения к этой акции. Хотели учителя прочитать стихотворение, которое выучили для агитации, но после таких слов, язык будто присох к нёбу. Несколько строк Екатерина Иосифовна из этого стихотворения помнит до сих пор:
В борьбе за мир
Мы строили счастье наше,
Своим трудом и трудовым рублем,
Чтоб жизнь была еще светлей и краше -
Вы подпишитесь на заём!
Комментарий Симоновой Татьяны: «В районной газете «Новая жизнь» за 1956 год встречается много статей о том, как трудящиеся района активно подписываются на заем, проявляют высокую активность, целыми трудовыми коллективами «отвечая на заботу Коммунистической Партии о колхозном крестьянстве, колхозники решили сдать Родине часть своих трудовых сбережений». В газетах писали одно, а на самом деле очень неохотно народ отдавал свои деньги государству. Чувствовал, что обманет его государство, что и произошло на самом деле».
За все годы только один раз мастюгинцы выполнили план по займу. Учителя не просто агитировали население, а просто напросто просили, уговаривали. Уж очень строгим был приказ директора школы и уполномоченного из района. А затем местное население посылало проклятья в адрес учителей, называя их обманщиками. Получилось, что не государство обмануло народ, а учителя.
Учитель истории отвечал в школе за подготовку ребят к вступлению в комсомол. Вел кружок «Будущий комсомолец», на котором изучался Устав ВЛКСМ. И как всегда до школы доводили план: сколько человек нужно было принять в комсомол за каждый месяц. Сначала ребят принимали в комсомол в школе, а затем везли в РК ВЛКСМ в город Острогожск за 40 километров. Сопровождал группу либо пионерский вожатый, либо учитель истории. В райкоме ребят вызывали по одному в кабинет к секретарю и задавали вопросы в основном по уставу. Ученики нашей школы почти всегда были хорошо подготовлены. Устав ВЛКСМ знали нормально.
Но однажды в районе поменялся секретарь. Стал возглавлять районную комсомольскую организацию бывший выпускник нашей школы Иван Сергиенко. Он вопросы начал задавать не по Уставу, а на общее развитие детей. И спросил у одного комсомольца: «А какая у тебя национальность?» А тот ответил: «Мастюган». Крепко влетело тогда учительнице истории, что ученик не знает своей национальности. По всему району на всех совещаниях склоняли и детей, и учителя истории за то, что ученики Мастюгинской школы не знают свою национальность. После этого случая, если приезжали в школу проверяющие, то в первую очередь спрашивали у детей национальность
Любил новый комсомольский секретарь спрашивать у ребят фамилии всех секретарей комсомола и партии. С одним секретарем также произошел курьезный случай. Секретаря Острогожского РК КПСС звали Митрофан Мамонович Мамонов. Дети все время путали имена и фамилии их всех. Ребята часто называли секретаря Райкома КПСС Леонидом Ильичом Мамоновым, а генерального секретаря – Митрофан Мамонович Брежнев. За это учеников стыдили.
Но, когда на вопрос: кто является генеральным секретарем ЦК КПСС, одна девочка ответила: «Митрофан Мамонович Мамонов», – все члены комиссии довольно заулыбались и не поспешили исправить ошибку. Наверное, мечтали о нашем Острогожском генеральном секретаре.
Это еще не вся общественная нагрузка, которая была у учителя, еще нужно было читать лекции и доклады на полях, фермах, подготовить доклад на партийное собрание один раз в месяц обязательно. В общем, бесконечные собрания и совещания. Прибежит Екатерина Иосифовна домой, сготовит детям поесть, замочит белье, чтобы ночью вручную постирать и бежит снова на какое-нибудь мероприятие. Свекор, видя эту суету, говорил: «Наша Катька живет, как на картине «Кухаркина дочь в перерывах между совещаниями». Где Иван Леонтьевич увидел такую картинку? Это ведь была насмешка над советской властью – над словами Ленина, что у нас каждая кухарка должна научиться управлять государством.
По важным событиям, происходившим в стране, в школе всегда проходили митинги. Историк готовил длинную речь. Самый первый митинг с участием Екатерины Иосифовны был проведен в день смерти Сталина. Этот день был необычным для молодой учительницы. Она обновила свое бостоновое пальто, вишневого цвета и шла в школу с приподнятым настроением. Уже представляла, как коллеги будут рассматривать пальто. Ведь покупка, какой-либо вещи была настоящим событием в ту пору. Учителя из года в год носили одно и то же.
Первым встретил ее на пороге школы директор и сказал: «Что нарядилась? Сталин умер, а ты красное пальто надела. Иди, оденься поскромнее и привяжи на рукав черную повязку. Будешь проводить митинг!»
Екатерина заплакала. В слезах зашла в учительскую. Коллеги подумали, что она плачет по Сталину. А Катя плакала от обиды. Уж очень грубо обошелся с ней директор. Да и пальто было не красное, а вишневое. И митинг молодая учительница могла бы провести и в этом пальто. Зачем идти домой, одевать старое, потертое? Ей даже показалось, что траур по вождю никогда не закончиться и ей не придется одеть свое пальто.
На митинге, посвященном полету Юрия Гагарина в космос, плакали все от радости: и ученики, и учителя. Свою речь, произнесенную на этом митинге, Екатерина Иосифовна помнит до сих пор. Она начиналась такими словами: «В космос полетел человек – наш советский человек – летчик майор Гагарин. Просто нет слов, чтобы передать радость, охватившую нас, когда услышали сообщение ТАСС». Учительнице не дали договорить. Все стали прыгать от радости, как дети. В конце выступления она должна была сказать, что нам нужно лучше трудиться, а детям хорошо учиться, чтобы стать такими, как Гагарин и ученые, которые изобрели корабль для полета в космос. Но до конца она свою речь не договорила. Уже никто ничего не слушал, все кричали, хлопали в ладоши. Замечаний от начальства за это не получила. Может быть, не заметили.
С благодарностью Екатерина Иосифовна вспоминает своего покойного мужа Тихона Ивановича. Очень много он ей помогал по дому. Детей накормит, хозяйство управит. Ведь у них была еще и корова, которая доставляла много хлопот. А без коровы в деревне жить трудно. Особенно в то время, когда Тихон Иванович в колхозе работал за трудодни, а Екатерина Иосифовна получала маленькую зарплату.
Еще была одна проблема у сельского учителя – купить в магазине хлеб. В магазине за хлебом всегда выстраивалась огромная очередь. Хлеба покупали помногу. Ввели даже ограничение – больше шести буханок в руки не давать.
А что для большой семьи шесть буханок, когда едоков по двенадцать человек. Значит, на следующий день эти же люди снова будут стоять в очереди за хлебом. С утра у магазина уже стояла толпа. Учителю стоять в очереди было некогда, у него – уроки. Попросили председателя совета, чтобы учителям продавали хлеб без очереди. Договориться-то, договорились, но население таким решением было недовольно. Придут учителя за хлебом, и пойдет чуть слышный шепоток в очереди: «Вот они – легкорукие пришли». Учителям ничего на это ответить было нельзя, они культурные, грамотные, в спор вступать, значит показать свою невоспитанность. Вот и терпели.
Окончание следует
