11.07.2019 | Нешкольная история

Две родины Людвига Пшибло. Часть 2

Обычная судьба «советского поляка»

Начался новый период жизни Людвига Пшибло. Именно под такой фамилией он был записан во всех советских документах. Почему он остался в России? Возможно, были веские причины для невозвращения. Но он боялся и советских органов безопасности», – рассказывает Юрий. Так или иначе, для Людвига началась новая жизнь на новой родине.

23 ноября 1922 года бывший польский военнопленный, бывший заключенный Бежицкого концентрационного лагеря Людвиг Иосифович Пшибло женился на Пелагее Ивановне Проничевой.

Что мы о ней узнали? По свидетельству о браке Пелагея родилась 5 мая 1904 года, место рождения не указано. Мы посетили архив Бежицкого ЗАГСа и нашли регистрационную карточку о смерти Пелагеи Ивановны Пшибло. Она умерла 24 декабря 1993 года. В этой карточке в графе «место рождения» записано: село Быковичи Жирятинского района. Как же она попала в Бежицу? Просмотрели все сохранившиеся метрические книги церкви Преображения Господня в Бежице с 1909 по 1917 год. Мы рассуждали следующим образом: должны же нам встретиться родственники Пелагеи с фамилией Проничевы; может быть, в последующие годы у нее родились брат или сестра или ее родители были восприемниками у кого-то из родственников или друзей. И действительно, мы находим несколько человек с фамилией Проничев: Марк Иванович, Дмитрий Маркович, Алексей Маркович. Определенно, это одна семья, да и место рождения у них было одно – село Быковичи Княвической волости Брянского уезда. Мог ли Марк Иванович быть ее братом? В 1909 году от аполексического удара у него умирает жена Варвара Дормидонтовна, 47 лет. Значит, и ему в 1909 году было около 47–50 лет. Слишком большая разница с Пелагеей, которой в 1909 году. было всего 5 лет. А вот племянницей быть могла. Мы просмотрели все метрические книги церкви Успения Пресвятой Богородицы села Быковичи. И опять нам не везет. Нет метрической книги 1904 года, сохранились МКЦ только с 1912, 1914–1916 годов. Выписали всех Проничевых с отчеством и именем Иван (отец Пелагеи). У Марка Ивановича было четыре брата: Евстафий, Иван, Семен, Еремей. Возможно, Пелагея – дочь Ивана Ивановича Проничева? Других подходящих по возрасту Иванов Проничевых в селе Быковичи в этот период не было.

В селе Быковичи в 1895 году была открыта церковно-приходская школа, в которой, видимо, и училась Пелагея. По воспоминаниям Юрия, бабушка была малограмотной, писала очень плохо, делала большое количество ошибок.

В регистрационной карточке о смерти указано ее образование: начальное. В графе «род занятий»: рабочая.

У Пелагеи и Людвига родилось трое детей: Антонина, Виктор и Станислав (отец Юрия).

Трудовая книжка Людвига была передана нам Юрием Пшибло, в ней отразился весь профессиональный путь его деда.

Первая запись гласит: «Общий стаж работы с 1920 г. (восемнадцать лет – подтвержден документами)». Именно в 20-е годы Людвиг Пшибло попал в концлагерь, там и началась его трудовая деятельность. «Где дед работал с 1922 по 1938 г. – неизвестно», – рассказывал Юрий Пшибло. Логично предположить, что он работал после освобождения из концлагеря на заводе «Красный Профинтерн». Мы проверили списки рабочих завода с 1922 по 1927 год, сохранившиеся в архиве, – рабочего с фамилией Пшибло не было. Кстати, на заводе трудились около сотни пленных немцев, почти два десятка иностранцев другой национальности, в том числе и поляки. Но ни одной фамилии бывших польских военнопленных из Бежицкого концлагеря в данных списках мы не встретили.

И только с 15 августа 1938 году Людвиг Иосифович пошел работать на завод «Красный Профинтерн» в городе Орджоникидзеград Орловской области в вагоноколесный цех слесарем. Следующая пометка в трудовой книжке была сделана 26 сентября 1939 года. Именно тогда он перешел в инструментальный цех и стал слесарем третьего разряда. Там он проработал до начала войны.

Немцы подступали к Брянску, и над городом нависло тревожное слово «эвакуация». По свидетельствам жителей Бежицы и Брянска, эвакуироваться по железной дороге тогда можно было только с заводом.

Вагонов и паровозов не хватало, их отдали под вывоз оборудования и рабочих, которые будут налаживать производство на новом месте. Неработающие жители эвакуировались своим ходом, чаще пешком или на повозке, запряженной лошадью, на восток. Завод «Красный Профинтерн», где работал Людвиг Пшибло, был эвакуирован в Красноярск. Людвиг с семьей эвакуировался с Ремонтной базой № 6, расположенной в поселке Урицком, в город Богородск Горьковской области. Возможно, он эвакуировался вместе с родственниками по месту их работы (такие случаи тоже были). «Богородск находится в 50 км от Горького. Город небольшой и грязный», – так писал своей жене и дочери о Богородске М. А. Ржевский, один из рабочих Ремонтной базы № 6. Похожие отзывы о городе можно найти и в воспоминаниях И. Л. Мининзона – человека, чье детство и юность прошло в Богородске: его отец – Лев Яковлевич Мининзон, эвакуированный из Брянска, также работал на Ремонтной базе № 6.

«Овощи, яйца, мясо и молоко продавали по огромным ценам эвакуированным или обменивали у них на ценные вещи». Картофель – 25 р., капуста – 18 р., баранина – 300 р., молоко – 60–70 р., валенки – от 3-х до 4000 р., хлеб – 80–90 рублей. Оклад мастера М. А. Ржевского составлял 700 руб.», – читаем мы в письмах М. А. Ржевского. В то же время, по словам Л. Я. Мининзона, «вместе с эвакуированными заводами в Богородск попало немало полууголовных элементов; начались взломы домов, сараев, кража домашней птицы и скота. Коренные богородчане вообще считали, что обычай запирать на прочные замки дома и сараи распространился в городе лишь с приездом эвакуированных». Условия жизни рабочих были нелегкими. Рабочим часто приходилось мерзнуть. Обмундирование было изношенным и ветхим. Одежду стирать не было возможности, так как мыла не было, донимали насекомые, постоянная пыль и грязь делали свое дело. Но рабочие трудились из последних сил, перевыполняли планы, работали круглые сутки, только бы приблизить заветное слово «победа». Позднее Ремонтная база № 6 переросла в Богородский механический завод. В военные годы ремзавод дал фронту 3,5 тыс. боевых машин и много другой продукции. На средства рабочих были выпущены два бронепоезда: «Правда» и «Звезда».

По окончанию войны Людвиг Пшибло устроился в управление трамваями в городе Горьком сапожником, опыт этой работы он получил еще в концентрационном лагере.

Этот навык ему пригодился и в повседневной жизни – он шил обувь для своих родных. «Помню, что отец ходил в обуви, которую шил дед», – вспоминалось Юрию Пшибло. Сапожником Людвиг проработал около двух лет (с 3 марта 1946 до 21 февраля 1948 года), а после уволился по собственному желанию. Вскоре он вернулся в Брянск и продолжал свою трудовую деятельность уже в Брянске.

«Проработал всю войну и вернулся в 1949 году. Еще в 1946 году приехал из эвакуации Виктор (старший сын Людвига), старый дом был разрушен, поэтому он ходатайствовал о выделении земельного участка под строительство нового дома. Как только получил, сразу начал строить дом. В нем мы живем и сегодня», – так рассказывал Юрий Пшибло. – Перед эвакуацией семья Пшибло закопала в огороде всё самое ценное, что не могли увезти. Людвиг Иосифович часто вспоминал о спрятанных в бочку и закопанных книгах. Когда вернулись в Брянск закопанного добра не нашли, мародеры во время оккупации и после нее, зная, что уезжающие закапывали ценные и просто бытовые вещи, перекапывали брошенные дворы и искали схоронки. «Дед всегда жалел книги».

В Брянске Людвиг устроился компрессорщиком в Бежицкий гормолзавод. 22 апреля 1955 года был переведен на производство кочегаром. На этом заводе Пшибло проработал до 27 сентября 1956 года, после чего был освобожден от работы по собственному желанию. Далее следует большой перерыв в работе. Людвиг Пшибло ушел на заслуженный отдых. Однако через некоторое время вновь вернулся к работе. Следующая пометка в трудовой книжке сделана 22 июня 1968 года. В это время Людвиг устроился временно сроком на 2 месяца на Брянскую маслобазу машинистом холодильных установок 3 разряда. С 4 августа 1969 года он начал работу сторожа в комбинате коммунальных предприятий. Там проработал Людвиг Пшибло до 3 января 1972 года.

На этом пометки в трудовой книжке Людвига Пшибло заканчиваются. В последующие годы он посвятил себя семье. «До конца жизни дед занимался хозяйством, работал на огороде, разводил кроликов.

Пелагея была домохозяйкой, иногда приторговывала выращенным на огороде».

Умер Людвиг Иосифович Пшибло в последний день 1975 года, не дожив до 80-летия. Он потерял связь со своей первой Родиной – Польшей, но никогда о ней не забывал. «Он прекрасно играл на скрипке. Видимо, это умение он приобрел на родине в Польше. После его смерти скрипка пропала». Он часто вспоминал Польшу и родной язык. Он мог забыться и говорить по-польски, а потом вспохватывался и продолжал по-русски. На улице жил поляк, так он ходил к нему специально поговорить на родном языке», – рассказал Юрий Пшибло. Только вот страх никогда не покидал его. Боялся наказания непонятно за что и на старой, и на новой родине.

Можем ли мы считать обычной судьбу «советского поляка» Людвига Иосифовича Пшибло, прошедшего через войну, плен, эвакуацию? Человек может привыкнуть ко многим тяготам жизни и не считать их невыносимыми. «Могло быть хуже», – говорят оптимисты. Людвиг сумел приспособиться к новым условиям, нашел свою любовь, воспитал детей. Стал ли своим в Советской России? Наверное, да. Но он никогда не забывал свое село, и грустная мелодия прикарпатских напевов его скрипки была свидетелем памяти о первой родине – Польше.

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде