21.03.2019 | Нешкольная история

О чем рассказал старый дом. Часть 2

История моей семьи

История жизни моего прапрадеда Николая Васильевича Фрязинова восстановлена мною в большей степени из бумаг и документов, которые я нашел на чердаке своей дачи, и рассказов моих родственников. К сожалению, сведений о протоиерее Николае Фрязинове в других источниках очень мало.

Поступив в 1894 году в Московскую духовную семинарию, Николай в 1900 году успешно ее окончил и был принят на должность воспитателя Московского городского Рукавишниковского приюта для малолетних преступников. Приглашен в данное учебное заведение он был не случайно: перевоспитание детей здесь происходило на основе духовных ценностей православного христианства. Это, в свою очередь, давало свой результат: в преступный мир возвращалось очень мало выпускников этого приюта.

В 1901 году Николай Фрязинов был назначен учителем Растуновской церковно-приходской школы Подольского уезда, где он прослужил до 1904 года, когда Резолюцией Митрополита Владимира был назначен настоятелем Михайло-Архагельской церкви села Синьково Бронницкого уезда. В этой должности он состоял до 1929 года.

В 1904 же году он женился на Анне Петровне Багрецовой, дочери диакона Петра Багрецова, который в молодости, окончив семинарию и будучи студентом Суриковского училища, под руководством известного художника Виктора Васнецова расписывал Храм Христа Спасителя. В нашей семье как память хранится копия эскиза иконы Спасителя, написанной Виктором Васнецовым для этого храма.

Анна Багрецова, окончив в 1902 году Московское Мариинское епархиальное женское училище и получив аттестат домашней учительницы, всю жизнь проработала по своей специальности. Это училище было основано еще в XVIII веке женой императора Павла I Марией Федоровной.

Уже тогда определилась педагогическая направленность этого учебного заведения. Его выпускницы без труда находили работу – таков был уровень их подготовки.

В браке с Николаем Васильевичем у Анны Петровны родилось трое детей: Мария (1905 г. р.), Борис (1906 г. р.) и Лариса (1910 г. р.).

Из «Послужного списка протоиерея Николая Фрязинова» я узнал, что помимо служения в храме, он был законоучителем в Синьковской начальной школе (школа была построена на частные пожертвования и не имела попечителя) и заведующим Шиловской церковно-приходской школы (п. Шилово Рязанской обл.). В 1913 году на епархиальном съезде был избран членом правления Донского духовного училища и членом Бронницкого отделения Кирилло-Мефодиевского братства. Эта организация очень серьезно занималась вопросами начального образования, здесь и пригодился Николаю Васильевичу опыт работы педагогом и воспитателем.

Сохранились документы о благотворительной деятельности Николая Васильевича. В 1913 году Бронницкая земская управа утвердила его в должности председателя Совета Синьковского попечительства о бедных, а Совет Елисаветинского благотворительного общества – в звании члена-жертвователя.

За все свои заслуги по просветительской и пастырской деятельности Николай Васильевич Фрязинов был произведен епархиальным начальством в сан протоиерея.

В 1929 году Николай Васильевич Фрязинов написал прошение к митрополиту Московскому и Коломенскому с просьбой освободить его от занимаемой должности настоятеля в связи с сильным ухудшением здоровья.

К тому времени священник и его семья уже испытали немало трудностей. После Октябрьской революции Николай Васильевич как представитель духовенства был лишен избирательных прав и попал в списки так называемых «лишенцев». По итогам всесоюзной переписи 1926 года население в СССР составляло 147 027 915 человек. Лишенных права голоса в стране было 1 040 894 человека (1,63% от общего количества избирателей). Священнослужители и монахи составляли из них 15,2%.

Статус «лишенца» лишал человека не только права избирать и быть избранным. «Лишенцы» не могли получить высшее образование, часто фактически лишались права проживать в Москве, не имели возможности занимать ответственные должности, а равно быть заседателями в народном суде, защитниками на суде, поручителями, опекунами. Они не имели права получать пенсию и пособие по безработице. Им не позволялось вступать в профсоюзы. Они не допускались к руководству предприятий и организаций. «Лишенцам» не выдавались продуктовые карточки, либо же выдавались по самой низшей категории. Напротив, налоги и прочие платежи для «лишенцев» были существенно выше, чем для остальных граждан. Детям «лишенцев» было крайне затруднительно получить образование выше начального.

То есть формально не запрещалось учиться в школах и даже в вузах, но при этом заявлялось, что на всех мест не хватает и поэтому Советская власть в первую очередь будет обеспечивать возможность образования для детей трудящихся, а детям «эксплуататоров» право на образование давалось в последнюю очередь.

В 1928 году брат Николая Васильевича Сергей начал строительство дома в подмосковном поселке Кратово, но средств на постройку не хватило. Узнав об этом, Николай Васильевич продал свой дом в селе Синьково за 3850 рублей и передал эти деньги брату, благодаря чему строительство дома возобновилось.

Здесь нельзя не упомянуть о человеке, который сделал проект этого дома. Имя его достаточно хорошо известно. Это архитектор Владимир Николаевич Максимов.

Владимир Николаевич Максимов родился в 1882 году. Окончив Академию художеств в Петербурге, он на протяжении семи лет (1910–1917 годы) работал в Царском Селе, где построил ряд прекрасных зданий по заказу последнего императора Николая II. Новой власти Максимов не принял, так как был глубоко религиозным человеком, и был вынужден перебиваться частными заказами. Он делал эскизы и проекты для своих коллег и друзей, а те уже доводили их до строительства.

В 1920-е годы сестре архитектора предложили участок для строительства дома в подмосковном поселке Кратово. Одновременно со своим домом Владимир Николаевич спроектировал и дом своим соседям – священнику и его брату.

Нетрудно догадаться, что это и есть дом моего прапрадеда Николая Васильевича Фрязинова. Сохранился проект нашего дома, подписанный лично архитектором Максимовым.

К сожалению, зданий, спроектированных этим архитектором и сохранивших их первоначальный вид, до нашего времени дошло очень мало. Даже его собственный дом в Кратове неоднократно перестраивался наследниками. Дачный дом, в котором я живу, это едва ли не единственная постройка, не претерпевшая изменений за свою почти 90-летнюю историю.

В начале 1930-х годов В. Н. Максимов был арестован и обвинен в причастности к контрреволюционной организации Истинно Православной Церкви. Он прошел пытки, тюрьму, лагеря, затем был освобожден с условием, что проживать будет за пределами стокилометровой столичной зоны. Летом 1941 года, когда началась Великая Отечественная война, дочери В. Н. Максимова вывезли тайком своего отца в поселок Кратово, где тот и умер в 1942 году.

Вот такой человек причастен к строительству дома братьев Фрязиновых.

Наша семья до сих пор поддерживает знакомство с потомками Владимира Николаевича Максимова. Я знаком с его внучками Натальей Константиновной и Марией Константиновной. Они, как и их известный дед, глубоко верующие люди. Когда я был совсем маленький, мы с родителями ходили к ним по-соседски в гости.

В 1929 году дом Фрязиновых был построен, но документально оформлен только на одного из братьев, Сергея Васильевича, так как Николай Васильевич всё еще имел статус «лишенца» и не мог владеть собственностью.

Николай Васильевич со своей семьей переехал в Кратово и устроился на работу счетоводом в буфет № 102 при Брянском вокзале. Дважды, в 1933 и 1935 годах, он подавал ходатайства в Раменский районный исполнительный комитет о восстановлении в избирательных правах.

Но, несмотря на то, что он уже «не является служителем культа» и «за 17 лет ничем перед Советской властью опорочен не был», оба ходатайства были отклонены.

В 1938 году был расстрелян брат Николая Васильевича, Иван Фрязинов. Как будто предчувствовав его гибель, Николай Васильевич пытался уговорить брата уехать, но тот не согласился. Смерть родного человека сильно повлияла на Николая Васильевича. Он спрятал практически все свои документы, грамоты и фотографии, чтобы избежать такой же участи. (Скорее всего, благодаря тому, что все бумаги были спрятаны, они и сохранились до того времени, когда мое любопытство привело меня на чердак нашей дачи).

Окончание следует

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде