13.12.2018 | Нешкольная история

О пользе и вреде прививок. Часть 2

Как советским школьникам прививали любовь к труду

О том, что на колхозные поля школьники ездили и во время учебного года, я раньше и не знала. Первая четверть, как и пятая, для многих старшеклассников становилась трудовой. «Первый раз нас повезли на поля, по-моему, в 7 классе. Маленьких не трогали: тяжело было ящики таскать». «Начиналось всё где-то с середины сентября, когда уже было довольно-таки прохладно, и длилось это примерно месяц. Ездили в любую погоду, и в дождь ездили. Раньше-то климат другой был, осень – так осень. Ну, если, конечно, ливень был, нас жалели – не выпускали. По колено в грязи мы не лазили. Но всё равно отрабатывали».

Осенью школьники Волгоградской области собирали помидоры, картофель, капусту, морковь. Чтобы учеба не была совсем заброшена, одну неделю ездили одни классы, следующую другие, впрочем, в небольших школах поездки занимали до 6 недель. «Нам нравилось в школу не ходить целый месяц».

Каждое утро рабочего дня десятки автобусов колоннами отправлялись за город, увозя учителей и старшеклассников из школ, студентов и преподавателей из вузов, рабочих и инженеров с заводов и фабрик, служащих из учреждений на колхозные и совхозные поля. Вспоминали об этом по-разному: «Считай, до 9 класса было по четыре класса в параллели, с 9-го – по два. В одном автобусе помещалось два класса. Всё было прекрасно организовано. Нашу колонну сопровождала милиция». «Ехали весело, всё время пели песни». «Едешь с одной мыслью, когда же это закончится». «Все в сапогах, в грязной одежде, с ведрами. Вообще-то это радостное было событие, наверное, потому что в то время ездили все». «Я сразу шла в поликлинику справку оформлять, чтобы не ездить».

Распорядок был более или менее похожий. «Примерно в 10:00 мы приезжали в колхоз и начинали работать. Каждому классу выделялось определенное поле. Собирали в один ящик зеленые, в другой красные помидоры». «У нас была норма: 20 ящиков в день надо обязательно собрать. Не сказать, что прям упахиваешься, еле ноги волочишь, нет. Если хорошее поле, то ты их сразу соберешь. Поначалу мы, конечно же, это делали. Потом нам надоедало, и собирали только отличники». «В старших – больше баловались. Но 10–15 ящиков собирали. В ящике, наверное, ведро». «Каждый ехал со своим ведром. Если без ведра, как ты будешь вообще работать? Ты же ящик за собой не будешь таскать».

Справиться с обязательным объемом работы было не всегда просто. «И мы соревновались: между собой, между классами, между школами».

«Конечно, запрещалось ходить на чужие делянки, но всё-таки бегали “тырить” на участки другого класса. Нам же надо было выполнить норму. Пустые ящики стояли на полях вдоль всего поля, чтобы мы много не таскали. Подходишь к ним, высыпаешь».

«Мухлевали, конечно же, много: и гнилые помидоры клали, и всё на свете. Подходишь, никто не видит, и с чужого ящика раз помидоры в свой, и такое было. Если заметят, ругались, конечно. Ругали нас еще за то, что плохо обирали кусты, потому что шли и обрывали крупные, чтобы быстрее наполнить ведро. Но мелкие они тоже не принимали. Ругали за то, что не сортировали». «Идешь вдоль развороченной грядки, картофель собираешь. Сначала стараешься, а потом надоедает... Сверху крупные клубни собирали, а из земли не выковыривали».

Остается только догадываться, сколько тонн овощей так и не было собрано, и сколько было испорчено. «Помидорами кидались всегда. Особенно гнилыми. Это был бой не на жизнь, а на смерть. Кидались по поводу и без повода, кто в кого попадет и куда. Мы же оставались детьми, нам надо было веселиться. Очень больно было, когда зеленым помидором в лицо попадали. Да и вообще, зеленые больно бились».

В середине дня объявлялся обеденный перерыв. Воду, но не всегда и не везде, привозили колхозники, а вот еду брали из дома. Получался пикник на краю поля. «А после помидоров ты представляешь, какие руки? А отмывали их чем? Правильно – помидорами! Нас учили, как отмывать руки помидорами от помидоров. Берешь его и трешь, а потом только водой».

У меня сложилось впечатление, что экономической целесообразности в подобной организации сбора урожая не было. Мероприятие было явно убыточным (транспортные расходы, невысокое качество выполненных работ, невыполненные планы по основному месту работы), но это был, возможно, единственный способ выполнить план по сбору урожая.

В конце 1980-х годов школьники, благодаря таким поездкам, делали «запасы на зиму», в магазинах собранного урожая не было. «Домой помидоры привозили всегда, каждый день по ведру. Солили, мариновали их на зиму». «Когда хорошо работаешь, разрешали набрать картошку с собой. Мы привозили домой ведро картошки, чуть-чуть морковки (если ездили на морковку)». «Мальчишки, как только приезжали с поля, шли на рыночек продавать привезенные помидоры».

Мне хотелось выяснить, во всех ли республиках и регионах школьники ездили на картошку. Кажется, что не во всех.

Из интервью Надежды Александровны Дурасовой:

«– А Вы в школе ездили “на картошку”?

– Нет. В школе я жила в Германии, а мы там “на картошку” не ездили.

– Серьезно? Почему?

– Потому что там не применяли такую рабочую силу. Там сами работают.

– Но Вы же школу в Грозном заканчивали. И там вас на поля не отправляли?

– Нет. Там они тоже сами работали».

В конце октября школьники всё же усаживались за парты. Подводились итоги соревнования. «Наш класс больше всех картофеля собирал, и нам давали за это путевки бесплатные. Мы ездили в Москву и еще куда-то. В Донецк, по-моему». А в памяти у многих оставалось, что «тяжело всё-таки было, и холодно, и руки мерзли под конец осени. Не обходилось, конечно же, без слез», «несправедливость, ведь кто-то работал, а кто-то так же филонил». Или более позитивно: «поработали и что такого», «уроки делать не надо».

Одной из последних попыток привить школьникам любовь к труду стало введение в 1985 году часов общественно полезного труда (ОПТ).

Положение об организации общественно полезного производительного труда учащихся общеобразовательных школ гласило: «Главным направлением общественно полезного, производительного труда учащихся средних и старших классов являются работы в промышленности, сельском хозяйстве, сфере обслуживания. Другими направлениями труда школьников, главным образом учащихся младших и средних классов, являются работы для своей школы, по охране природы, благоустройству, сбору вторичного сырья». Обязательный ОПТ занимал серьезное место в учебном плане: во 2–4 классах – 1 час, в 5–7 классах–2 часа, в 8–9 классах – 3 часа, 10 – 11 классах – до 4 часов в неделю.

Примечательно, что «участие школьников в общественно полезном, производительном труде учитывается при выведении оценки за прилежание к учению и общественно полезному труду, а также при выдаче похвальных грамот, свидетельств с отличием выпускникам девятилетней школы, золотых и серебряных медалей выпускникам средней школы». Получается, что на сознательность советских школьников всё-таки не очень рассчитывали – обязательность трудовой деятельности подкреплялась оценками. А для поступающих в вузы это было еще и строкой в характеристике.

На наши вопросы об ОПТ многие затруднялись ответить. Некоторые респонденты утверждали, что в их школах подобного не было. Работу на пришкольном участке или на колхозных полях (в сельских школах), уборку в кабинетах и сбор макулатуры они воспринимали как нечто само собой разумеющиеся и обязательное. Или не совсем обязательное: «по уважительной причине можно было уборку территории пропустить, найти такую причину всегда было возможно». Но в некоторых школах велся строгий учет выполненных работ: «завхоз в специальный журнал записывала кто, когда и сколько работал, еще и отметку ставила за конкретно выполненное задание».

К окончанию средней школы учащиеся осваивали определенную профессию, поэтому их нужно было аттестовать на присвоение начального тарифно-квалификационного разряда (класса, категории). Я так и не смогла разобраться, почему одну и ту же функцию должны были выполнять и базовые предприятия, и учебно-производственные комбинаты.

Что касается влияния ОПТ на отметки, то респонденты об этом не помнили. Возможно, что отличники-медалисты, в силу своей ответственности и прилежания, не пропускали уроки ОПТ, а троечникам и так снижать отметки было некуда, всё равно аттестат должны были получить все выпускники. Незначительное количество респондентов рассказали об уроках ОПТ непосредственно на базовых предприятиях. За школами закреплялись «в качестве базовых предприятия промышленности, строительства, транспорта, связи, сферы обслуживания, колхозы, совхозы, другие предприятия и организации, на которые наряду с общеобразовательными школами возлагается ответственность за организацию трудовой подготовки учащихся». Класс, как правило, делился на две группы, которые занимались по очереди раз в две недели. Как правило, ученики, помимо уборки территории предприятия, выполняли работы, не требующие квалификации. Школьников отправляли на сортировку бракованных изделий, например, на Волгоградской чулочно-трикотажной фабрике перематывали некачественную пряжу или распускали бракованные изделия. На деревообрабатывающем заводе убирали стружку: «казалось, что ничего из древесины кроме стружки и не делали».

О любви к труду после таких наблюдений говорить вряд ли приходится.

Снова и снова в новостной ленте соцсетей читаю: «понедельник, я тебя ненавижу», «от работы дохнут кони…», «работа, работа, перейди на Федота…» Складывается впечатление, что любая трудовая деятельность для современного школьника вне зависимости от возраста – это неиссякаемый источник неприятностей.

Я старательно пыталась определить, есть ли различия в отношении к труду взрослых («привитых» любовью к труду) и моих сверстников. В какие-то моменты различия казались очевидными: девушка, слушая, как мама в молодости ездила в трудовой лагерь, заявляет, что она никогда бы туда не поехала; а в школьном коридоре оброненную бумажку поднимает пожилой учитель, а проходящие мимо ученики мусор как будто не замечают. Но и среди взрослых немало тех, кто работу воспринимает исключительно как неизбежное зло.

Вот и выходит, что для кого-то привитие любви к труду (когда труд становится потребностью) превратилось в вакцинацию – выработку невосприимчивости. Может быть, была ошибка в дозах или способах привития. А может всё же, любовь искусственному привитию не поддается.

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде