Автор: Максим Егоров, на момент написания работы ученик 10 класса гимназии №3, г. Владимир. Научный руководитель Олег Николаевич Гуреев. 2-я премия IV Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
15 сентября Юрий получил ранение:
«К 4 часам Звягин привел взвод. Всё в порядке. Организовал связь. Достал ракеты и ракетницу. Позавтракал. Линии трассирующих пуль и разрывы мин. В траншеи сыплется песок. В 5 – 8.50 – начало артподготовки. Эти строки приходится писать в санбате д. Кукуево. Во время артподготовки противник вёл орудийный и минометный огонь.
Находясь на КП у телефона командира СБ около 8.45 был ранен осколком разорвавшегося снаряда в два места левой руки. Вырван большой клок ткани. С ранением оставался на месте, но только через полтора часа стал отходить. Петр Иванович, мой комиссар, крепко поцеловал и заплакал. Простился с ребятами.
Не без труда добрался до санроты. Девчата с любовью сделали перевязку, наложили шину. Каждая старалась чем-либо подсобить. Мария Васильевна заплакала. Машина доставила в МСБ. По дороге, увидя меня, сели старшина пульроты и Конюхов. Операционный стол. Просьбы оставить в МСБ безрезультатны. Сходил в старое расположение. Ребята покормили. После бессонной ночи крепко уснул».
Из санбата через Ельню, Спас – Деминск, Сухиничи эшелон с ранеными прибыл в Калугу: «21 сентября. Рано утром эшелон прибыл в Калугу. Пришёл в распределительный госпиталь, а затем в госпиталь 699. Баня, перевязка, обед и ужин. Рука чувствует себя хорошо. Ещё вчера начал крутить цигарки. По дороге в госпиталь, а он находится в здании дома пионеров, встретил командира взвода Данилова. Колоссальные потери в людях».
В Калуге Ю. Никифоров находился в госпитале до 2 октября: ходил в кино, гулял по городу, встречался со старшеклассниками и комсомольцами. 3 октября раненых офицеров, срок излечения которых превышал 60 дней, эвакуировали в Москву. С Курского вокзала Юрий бежал, сел на поезд до Владимира.
«5 октября. Владимир. Здание бывшей поликлиники – госпиталь. Сейчас только что пообедал и хочу черкнуть о моём финише. В 23 прибыл на вокзал. Дома не ждали. Слезы и радость. Коротко побеседовал и направился в госпиталь.
Принять отказались: нет продаттестата и направления. Велели придти завтра в 8. Снова дома, беседа, выпили. Лег в 4, а в 8 был в госпитале. Началось хождение по мукам. МЭП и этапно-заградительная комендатура. В числе 4-х направили в госпиталь 5859».
Долгожданная встреча дома: «Эти дни будут неизгладимыми в моей памяти. Я их буду помнить и в окопе, и в блиндаже, и в бою, и на марше, зимой и летом. Сколько лишений, одиночества и мучений пришлось испытать за эти два года! И вот ровно через два года я вернулся в родной дом. Дома отец, дома мать, которая вернулась за несколько дней до моего приезда, дома Руфа и Лена. А ведь родителей я не видел более трех лет. И их этой кабалы они вышли живыми. Дома такой же уют, как и при мне. Иуды Вальки нет. Да, она и не заслужила, чтобы о ней вспоминали. Радужный прием. Слезы радости».
Юрий находился в госпитале во Владимире до 15 декабря. Почти каждый день бывал дома, встречался с друзьями. 8 ноября было получено сообщение о награждении Ю. Никифорова орденом Красной Звезды.
В конце декабря 1943 г. – начале января 1944 г. Юрий в Москве и Калуге выправляет орденские документы, ждет направление в действующую армию.
И.И. Лактионова сказала нам, что у Юрия была возможность остаться в тылу по ранению. «Я не трус», – ответил Юрий и снова пошёл на фронт. Новый 1944 год Юрий встречал в Калуге:
«31 декабря 1943 г. Прожит ещё один военный год. Прошёл год лишений, опасности и тоски по дому. Прошедший год был счастливым для меня: я встретил семью, встретил любимых родителей, с которыми разлучился более 3 лет назад, более 2-х месяцев побывал дома и рад их хорошей жизни. Год сохранил мне жизнь и принес правительственную награду. Через 10 часов наступает новый 1944 год! Буду надеяться, он принесет счастье всей нашей семье! В эти минуты все мои помыслы и думы о родной семье. Иных мыслей у меня нет».
На Курском вокзале он решает на один день перед отправкой на фронт заехать домой во Владимир: «В 23.00 дом. Дома! Даже трудно поверить».
15 января Юрий сделал последнюю запись в дневнике и оставил его у родителей: «Скоро поезд. Прощай родной дом! В 44 году вернусь! Вернусь и буду жить!» На фронте идут первые бои за освобождение Белоруссии…
В марте 1944 года родителям Юрия Никифорова приходит извещение о гибели сына. В нем сообщалось, что старший лейтенант Никифоров Юрий Сергеевич погиб в бою 23 февраля 1944 года, похоронен у деревни Шведы Витебской области.
Вскоре приходит письмо однополчанина – Федора Фомичева. Имя Ф. Фомичева часто встречалось в дневниках Юрия, они вместе были ещё в Сибири. Федор Фомичев сообщает в письме, отосланном в конверте Юрия, что он погиб в бою 22 февраля и захоронен на кладбище деревни Братково.
Ирина Ивановна Лактионова вспоминает: «Сколько себя помню, в нашем доме незримо присутствовал Юра, мой дядя, о котором всегда говорили: «добрый, честный, справедливый...», словно он был где-то рядом. Я смотрела на фотографию – очень симпатичное лицо, светлые, грустные и очень серьезные глаза. В День Победы перед фотографией ставили свечу, это был день слез…Часто из старого кожаного портфеля доставали папки с надписью «Документы Юры»: фотографии, дневники, рисунки Юры, фронтовые письма, извещение о смерти».
Семья точно не знала, где его похоронили. В 60-е годы Ирина Ивановна начала поиски. После войны советские солдаты из братской могилы в д.Шведы были перезахоронены в д.Крынки. Родственников погибших не оповещали тогда о перезахоронениях, сведения не пересылались и в военкоматы, откуда были призваны солдаты. Поэтому в «Книге Памяти Владимирской области», изданной в 1994 г., сведения были указаны по похоронке: «Никифоров Георгий Сергеевич. Род. 1919. г. Владимир. Призван в армию в 1939. Лейт. Погиб в бою в февр. 1944. Похоронен в д. Шведы Витебской обл.».
Мать Ирины Ивановны, Елена Сергеевна, и её тётя, Руфина Сергеевна, несколько раз ездили в село Крынки Лиозненского района Витебской области. Во время одной из поездок они установили на братской могиле фотографию Юрия.
В октябре 2001 года Ирина Ивановна была с нами в Витебской области, проехала по местам боев, посетила могилу дяди. Мы передали в школу с. Крынки копии фотографий Юрия, отрывки из его дневников.
«В полях за Вислой сонной лежат в земле сырой Серёжка с Малой Бронной и Витька с Моховой…» Лежат они и под Москвой, и под Смоленском, и в Белоруссии…
Уроженец г. Владимира, мой земляк Юрий Никифоров погиб пятьдесят девять лет назад.
Перед моими глазами прошла вся жизнь Юрия Никифорова. По дневникам мы проследили взросление человека, изменение его мировоззрения. В обстоятельствах жизни, бытовых мелочах высвечивается эпоха 30 – 40 годов ХХ века. Юрий Никифоров в дневнике причисляет себя к «большинству», он советский человек. В середине 30-х годов он идеализирует советский строй, политику Сталина. Арест родителей меняет тональность дневников, отношение Юрия к партии.
В условия тоталитарного строя высказывать свои мысли даже в кругу близких было крайне опасно. Доносы на отца и мать Юрия – тому подтверждение. Дневник становится для него своеобразной отдушиной: только бумаге Юрий доверял свои сокровенные мысли, сомнения.
Делая записи на фронте, Юрий подвергал себя серьезной опасности. За некоторые дневниковые страницы в условиях военного времени Юрию могло грозить более тяжелое обвинение, чем «антисоветская пропаганда». Но и на фронте человеку требовалась душевная свобода, поэтому Юрий продолжал писать дневник.
4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде.
