АВТОР: Филипп Абрютин, Чукотский АО, Билибино–Москва, 10-й класс. Первая премия I Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
1953 год. Сегодня к нам в совхоз пришло письмо Ивану. Иван открыл письмо, прочитал, сказал мне, что Сталин умер. С него, с Ивана, сняли судимость, и он может вернуться на материк. Недолго думая, мы начали собираться на «материк», в деревню.
Вот уже полгода, как я последний раз писала в дневнике. Очень была занята. Надо было собрать вещи, передать кому-то оленей на время, спешная поездка на поезде в Москву, сама Москва – так много впечатлений!
К нам в деревне относятся очень хорошо, но иногда посмеиваются надо мной. Произошло очень много случаев и даже смешных.
Опишу один из них. Однажды все пошли в поле собирать картошку, но раз я этого делать совсем не умела, то меня оставили дома, чтобы убрала и приготовила на обед мясо. Я везде убрала и начала готовить обед, но нигде мяса я не нашла. Я решила пойти и зарезать телёнка. Я забила телёнка, как оленя ножом, разделала и растянула шкуру. Потом развела костер в огороде, поставила треногу с котлом и начала варить телёнка. Когда все вернулись, то одни стали смеяться, не знаю почему, а другие хлопали Ивана по плечу и говорили: «Ну, и баба же у тебя! За это время с такой работой только три мужика справились бы, а твоя баба одна и без чужой помощи».
Мне часто хотелось развести костер, особенно вечером, и перенестись на родину в тундру. Ныло сердце. Я всегда молчала, а как плакала – никто не видел. Ивана не хотела расстраивать, но он, наверное, чувствовал и понимал, что я не смогу жить в деревне. Здесь я родила девочку, которую назвали Раей. Потом мы уехали на Чукотку.
1955 год. Родилась дочь Лариса, 1959-й – Света, в 1961 г. долгожданный сын Володя: для Ивана было счастьем иметь сына.
1963 год. В этот год у нас произошло много событий. Первое – это рождение Кати. В день, когда я родила, к нам в стойбище приехал культотряд и показывал в палатке кино. Я лежала с малышкой на свежих стланиковых ветках в своей палатке и услышала звуки кино. И мне стало очень интересно, что происходит на экране.
Я оделась, вышла и подкралась к киношной палатке. Там я нашла дырку в брезенте, села на колени на снегу и стала смотреть фильм.
Вдруг в самый интересный момент кто-то схватил меня сзади за одежду и громко окрикнул – я чуть не умерла от страха. Это Иван вернулся от стада и, не найдя меня в палатке, бросился искать повсюду. А через неделю после этого надо было кочевать. Путь лежал по склону сопки. Мы двинулись в путь. По пути вторые нарты с Катей перевернулись, и она выпала. Её бэбэ начала кувыркаться вниз. Нам повезло, что внизу склона ехал Гырголькав на легковой нарте. Он сразу же бросился спасать бэбэ. И спас.
В этом же году в тундре была вспышка дизентерии и брюшного тифа. Болела вся тундра, многие умирали.
После этого летом к нам приезжали русские и говорили, что нужно отдать своих детей в школы и в детские сады, чтобы в стойбище ни один ребёнок не остался.
Все мужики соглашались отдать детей, но я не хотела этого, так как в прошлом году Лариска чуть не утонула, когда по дороге из школы домой переправлялись на плоту через Олой. А ведь за ней должны были следить учителя!.. Поэтому, когда детей у меня отобрали и повезли в Омолон, я по первому снегу покочевала налегке за ними. Приехала и сразу же направилась в детский сад. Там меня встретила воспитательница и спросила: «Что вам здесь надо?». Я ответила, что мне надо срочно повидаться с детьми. «Ну ладно», – согласилась она, но приказала: «Только не заберите их с собой!»Я уверила ее, что так не поступлю, и встретилась с детьми. Быстро усадила в мешки Володю и Свету и сказала им, чтобы сидели тихо. Положила мешки на нарты и повезла к вертолёту. Так мы вместе и улетели из Омолона, так я стала воровкой и «выкрала»своих детей.
Цитата. Школы-интернаты, в которых дети должны находиться не только в учебное время, но и жить во внеучебное время, могут лучше, чем любая семья, обеспечить всестороннее воспитание детей, соединение обучения с трудом, медицинское обслуживание, необходимое питание. Вот почему необходимо в ближайшие годы поместить всех детей народностей Севера в интернаты при школах или в специальные школы-интернаты.
Цитата. Осуществление этого замысла неизбежно привело к лишению и недостаточному удовлетворению многих важных потребностей. «Речь идёт не о физических лишениях, а исключительно о недостаточном удовлетворении основных психических потребностей»– то есть о том, что в специальной литературе обозначается термином «психическая депривация.
Мой комментарий. По моему мнению, роль школ-интернатов была бы положительной, если бы не опять-таки насильственное привитие другой культуры и длительный отрыв от родителей.
Кроме того, в школе совсем не учитывали индивидуальные особенности детей: зрение, подвижность, мышление. Школы-интернаты превратили доброе намерение во зло.
Нивхский писатель В. Санги, говорил, что есть два способа приручить диких птиц. Первый – это поймать взрослых, а второй – забрать в гнёздах яйца и подложить их домашним птицам. Очень жаль, что у нас выбрали второй путь, только без счастливого, как в сказке Х.Андерсена, конца.
1967 год. Особенный был год. Пришло письмо с Брянщины. Родители Ивана звали к себе: перед смертью хотели увидеть всех нас. И мы решили уехать на материк насовсем. Думали, что там нам всем будет хорошо. Там тепло, фрукты, овощи, да и старикам надо помочь. Иван думал, что там ему будет лучше: у него сильно болели ноги и спина, особенно после дежурства в стаде.
Путь был долгим и сложным, ведь детей было много. Я очень волновалась, как меня примут родственники Ивана, как я буду менять тундровую жизнь на деревенскую. В совхозе не хотели, чтобы Иван уезжал. Его ценили, он был хорошим оленеводом, он был наш, как чукча-льыгораветлан, только глаза светлые. До Хабаровска мы летели на самолете, а из Хабаровска до Москвы – поездом. Запомнилось, как Иван нам с детьми показывал Москву на такси. Водитель с удовольствием возил нас по важным местам, были даже на Красной площади. Такой красоты я не видела.
В деревне нас уже давно ждали. Но жизнь тут оказалась для нас тяжелее, чем в тундре. Семья большая и прокормить её в деревне сложно.
Дети пошли в деревенскую школу, а я работала по хозяйству, помогала свекрови. С трудом научилась доить корову. Но когда забивали корову или свинью, то меня всегда звали на разделку туши. Ведь в тундре на забое оленей я за день голов двадцать, а то и больше разделывала на снегу при сильном морозе. Иногда руки так мерзли, пока шкуру снимаешь, поэтому я старалась быстрей разрезать живот, чтобы в горячей крови погреть руки. А как спина болела… Так что разделать тушу в деревне мне было легко.
В деревне я впервые увидела иконы – их в хате было несколько. Иван мне про все церковные праздники рассказывал, подробно объяснял, что когда надо делать и что надо готовить. Помню, как на пасху красила яйца и пекла куличи.
Однажды Иван сказал, что пусть Лариска идет с подругой в церковь, отнесет яйца и куличи освятит. Он сказал: «Может, нам детей и тебя нужно покрестить, может после этого жизнь наша наладится». Потом Лариска рассказывала, как было хорошо в церкви, как батюшку видела и как святой водой все освящал. Но потом был скандал, и в школе учительница наказала Лариску, а нас с Иваном ругала.
Так прошло два года. Нам было трудно, не хватало денег, Иван работал конюхом, в совхозе зарплата была совсем маленькой. И мы решили вернуться в Омолон.
Иван дал телеграмму в совхоз, что хочет вернуться. Так в 1969 г. мы вернулись на Чукотку. Я была счастлива: я опять на родине. Иван тоже доволен – Чукотка для него теперь тоже родина. Но как работать в стаде с больными ногами? Иван говорит, что одна надежда на лошадей, которых он хочет завести в тундре.
1970 год. Вот уже неделя, как мы в селе. Нам пришло письмо, что мы получаем квартиру в Омолоне. Я была довольна. Тем более, я была беременна. Но когда мы приехали в посёлок и пошли получать квартиру, то нам сказали, что ту квартиру отдали каким-то приезжим людям. Нам некуда было идти. Мы пошли по посёлку, но не нашли знакомых тундровиков. Тогда мы решили переночевать на стройке. Хорошо, что у нас были с собой все необходимые вещи: шкуры, меходежда, чайник и продукты. Мы положили шкуры и кукули и развели костёр. Всё было хорошо. Но ночью у меня начались неожиданные схватки. Мне пришлось рожать. Родилась девчонка. На следующее утро меня отвезли в больницу. Девчонку назвали Людмилой или Милой. Нам сказали, что через неделю меня выпишут, и мы получим комнату в коммунальной квартире. Вскоре мы там и поселились.
1971 год. Этот год очень хороший. У нас много оленей. Я счастлива! Наша бригада лучшая! Наш совхоз самый знаменитый, в нём 15 бригад и больше 30 тысяч оленей. Нам даже дали за это орден. Иван самый передовой бригадир и все хотят у нас работать. Я тоже стала известной и даже получила медаль «МАТЬ – ГЕРОИНЯ», так как родила восьмерых детей. Я счастлива!
Правда, очень плохо, что в тундру стали привозить водку, спирт, ром. Сначала люди боялись этого, пробовали только на вкус и плевались.
Но постепенно русские научили, как надо пить. И пить стали так много, что даже умирали. Бывает, что вся бригада так напьётся, что выручают только дети, которые сутками держат стадо.
Цитата. Особенности биологической организации у народов Севера проявляется и в быстром формировании алкогольной зависимости и особой картины развития алкоголизма. Например, на Чукотке, по официальной статистике, даже при низкой выявляемости этого заболевания, за последние три года заболеваемость алкоголизмом возросла на 24%. «Смертность от хронического алкоголизма за это время у мужского населения возросла в 6,5 раз, а у женского - в 19 раз».
Мой комментарий. Учёные доказывают, что у чукчей есть предрасположенность к алкоголизму. Может быть, это и так, но мне кажется, что чукчи могли бы и не пить, если бы им не порушили жизнь. Алкоголь для чукчей – это способ облегчения страданий, наркоз от чувства своей ненужности. И если бы не привили им алкоголь, то они бы нашли, может, даже ещё более ужасное средство.
1978 год. С этого года Иван оформил себе пенсию. Теперь он может не работать в тундре и переехать в посёлок. Но он решил, что мы будем оставаться в тундре, пока я не получу пенсию. А там видно будет.
Директор совхоза просит, чтобы мы продолжали работать в стаде, потому что мало хороших работников среди молодёжи.
Мы согласны, но Ивану очень трудно с больными ногами пасти оленей. Он последнее время пешком по тундре уже не ходит – только на оленях или на лошадях. Теперь от него многие научились ездить верхом на лошади и почти все бригады летом держат у себя лошадей.
Цитата. Это обстоятельство (перемещение населения в посёлки с комплексом современных условий жизни) дало толчок к возникновению новых социально-психологических установок у молодёжи, призванной работать в оленеводстве. Произошло падение престижности профессии оленевода.
Мой комментарий. По-моему, эта цитата всё отражает правильно. Если хотели сохранить оленеводство и приобщить к благам цивилизации, то нужно было не чукчей притягивать к этим благам, а блага притягивать к чукчам, то есть обеспечить им хорошую жизнь в стойбищах, и не запрещать кочевание, а наоборот, воспевать его.
1982 год. Сегодня хороший день. Мне пришло письмо, где было написано, что я уже могу получать пенсию. И мы решили переселяться в посёлок. Больше в тундре Иван не может находиться. Нужно ему быть поближе к больнице. Будем, наверное, работать в посёлке сторожами на складе горючего.
1990 год. Это очень плохой год. Иван всё чаще болеет. Всё время жалуется на сердце. Суставы совсем распухли, и он почти не ходит. Уже не помогает ему ванна со стлаником и моняла. Несколько раз уже ложился в больницу, где его еле выходили, но у него опять все болит. Я всё время нахожусь с ним рядом.
Он уже прикован к постели. Всё время бредит. Меня поразило, что он не вспоминает свою деревню на материке, а бредит о давно умерших оленеводах, об оленях, о нашей совместной жизни.
Сегодня Ивану очень плохо. Он весь горит, в поту, бредит. Бредил он о том, где лучше в этом году поставить летнюю базу, а в следующем провести отёл. Он сказал: «Мария, пригони сегодня пряговых – будем кочевать на новое место», – а потом вдруг очнулся и тихим ясным голосом сказал мне, что умирает. И попросил, чтобы его похоронили в землю, как у русских, а потом сделали все обряды по-чукотски. После этого его не стало. Укочевал мой Иван один, впервые без меня.
Мы сделали всё, как он просил.
Окончание следует
