АВТОР: Анастасия Вахромеева. На момент написания работы ученица 11 класса средней школы с. Евгащино, Омская область. Научный руководитель Галина Дмитриевна Рябикова. 3-я премия XVI Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал.
Тема для исследования выбрана мною неслучайно. Трагедия раскулачивания не обошла стороной моих предков – исконных крестьян. Немного об этих событиях в истории нашей семьи знали мои родители, и практически ничего не знали мы, дети. Немыми свидетелями того времени стали документы семейного архива, из которых мы узнали о горьких судьбах наших предков.
Поиск материалов по теме исследования вёлся непрерывно в течение трёх лет. В этом были задействованы практически все оставшиеся в живых потомки семьи Удод. Работа в семейных архивах, материалы воспоминаний дочерей Иосифа Никитовича Удода, моей бабушки Екатерины Иосифовны Скобликовой и её родной сестры Марии Иосифовны Царегородцевой, оказались самыми информативными источниками представленного исследования. Фотографии, письма, справки, рассказы из первых уст позволили наиболее полно восстановить череду событий тех лет, реально воспроизвести былое и дать свершившемуся объективную оценку, обнаружить забытые и неизвестные факты.
Из истории семьи
История моей семьи корнями уходит в события многовековой давности. Прапрадед Захар Белашев проживал в Харьковской губернии (станция Белаши) и работал по найму у пожилой помещицы, заведуя ягодной плантацией. В семье было четверо детей. Все они также занимались разведением полуницы (земляники). Ежегодно получали богатые урожаи ягод, которые затаривали в ящики и отправляли за границу. Каждого члена семьи Белашевых отличало исключительное трудолюбие, упорство и любовь к земле.
Шли годы, дети прапрадеда обзавелись собственными семьями. Проблема малоземелья, от которой веками страдали крестьяне на Украине, стала ощущаться особенно остро.
В начале XX века, во времена Столыпинской аграрной реформы, семья моей прабабушки, Натальи Захаровны Белашевой, отправилась в далёкий сибирский край, в Акмолинскую губернию (ныне Омская область посёлок Павлоградка).
Согласно реформе получили надел земли. Работали от зари до зари, а земля-матушка одаривала землепашцев отменным урожаем.
В 1914 году началась Первая мировая война. Муж прабабушки был призван на фронт. С войны он не вернулся, и она осталась одна с тремя детьми: Натальей, Галиной, Иваном. Вскоре судьба свела её с моим прадедушкой, Иосифом Никитовичем Удодом, выходцем из Полтавской губернии.
Семья Иосифа Никитовича также выехала в Сибирь во времена Столыпинской реформы. Жена, Алёна Кулинич, умерла при родах. В семье осталось шестеро детей: Савелий, Василий, Мария, Петр, Степан и Александра. Прадед был богат, занимался земледелием. Выращивал пшеницу, овёс, просо, гречиху, коноплю. Разводил коров, овец, лошадей. Хозяйкой в доме была старшая дочь Мария.
В совместном браке Натальи Захаровны и Иосифа Никитовича родилось ещё двое детей: Мария (1923 г.р.) и Екатерина (1926 г.р.). Родители для своих детей были примером неустанного, упорного крестьянского труда. Из года в год росло и крепло их хозяйство, что обеспечивало безбедную жизнь семье из одиннадцати душ.
Раскулачивание
Провозглашённая после Гражданской войны новая экономическая политика (НЭП) способствовала расцвету единоличных хозяйств: была объявлена свобода землепользования, крестьяне закупали сельскохозяйственные машины и инвентарь, разводили скот на продажу. Благодаря трудолюбию, предприимчивости, умению хозяйствовать на земле семья моих предков смогла создать крепкое хозяйство.
«На подворье отец построил ветряную мельницу, в хозяйстве была конная молотилка, сепаратор. Засевали до 25 десятин посевов. Содержали рабочий скот (лошадей, волов), коров, овец. Словом, жили крепко»,
– вспоминала Мария Иосифовна Царегородцева (урождённая Удод)
. О степени зажиточности крестьянского хозяйства можно судить по имеющимся архивным материалам. В страховом извещении на 1925–1926 годы указаны следующие домостроения: дом – 100 рублей, амбар – 120 рублей, сарай – 120 рублей, сарай – 150 рублей, сарай – 60 рублей.
Однако одновременно с возникновением крепких крестьянских хозяйств в деревне началось имущественное расслоение. Беднота и зажиточные крестьяне противостояли друг другу. Враждебный настрой по отношению к разбогатевшей части сельских жителей поддерживался государственной политикой: использовались различные чрезвычайные меры в виде индивидуального обложения все возрастающим по размеру сельскохозяйственным налогом
.
В полной мере испытала на себе все тяготы налогового бремени и семья Удод. «Огород у нас был большой, но кушать свои овощи в достатке не приходилось. В любое время суток могли приехать сборщики налогов и забрать все продукты, даже засоленные на зиму огурцы, мясо, яйца, молоко, масло – все сдавалось под налог, который был непомерно большим».
В преддверии насильственного разорения крестьяне шли на всяческие ухищрения: дробились семьи, распродавалось имущество, истреблялся рабочий и продуктивный скот, преднамеренно сокращались посевные площади.
В материалах Государственного исторического архива Омской области мы обнаружили опись домашнего имущества семьи Удод.
В результате проведённого анализа было установлено, что с 1928 по 1930 годы на личном подворье семьи Удод поголовье коров уменьшилось на три головы, полностью ликвидированы волы (4 штуки), овцы (30 штук) и одна лошадь. Площадь посева сократилась с 25 до 3,75 десятин. Доходность хозяйства снизилась с 1452 до 188 рублей.
В декабре 1927 года XV съезд партии провозгласил курс на коллективизацию. Её предполагалось осуществить постепенно, на добровольных началах. К 1933 г намечалось вовлечь в колхозы 15–18% крестьянских хозяйств. Однако уже с 1928 г началось принуждение. По отношению к крестьянству советское государство использовало различные чрезвычайные меры в виде конфискации хлеба, семенных запасов, средств производства, введения твёрдых заданий по хлебозаготовкам. Не миновала такая участь и крестьянское хозяйство семьи Удод. В характеристике из Архивного фонда Павлоградского райисполкома от 8 мая 1931 года читаем: «…индивидуально облагался, за невыполнение хлебозаготовок подвергался пятикратке».
Кулачество стало классом, которое не имело равных прав с остальными советскими гражданами, они лишались избирательных прав (лишенцы), их дети не имели права получать образование и работать в различных организациях и учреждениях страны
.
Как свидетельствуют архивные материалы, в 1928 году Иосиф Никитович Удод был лишён избирательных прав за эксплуатацию батраков
Правомерным ли было данное обвинение? Как вспоминала Мария Иосифовна, вся работа по хозяйству выполнялась силами своей семьи. Нанимали работников лишь на уборку и сенокос. Старшие дети уже обзавелись собственными семьями и жили отдельно от родителей. В одиночку с такой работой было не справиться, хозяйство не маленькое. К тому же ещё и во время успеть надо, погода в Сибири капризная.
5 января 1930 г ЦК ВКП(б) объявил о переходе к ликвидации кулачества как класса. Первая категория – контрреволюционный кулацкий актив – предполагалось немедленно ликвидировать. Вторую категорию составляли остальные элементы из богатых кулаков и полупомещиков, которые подлежали высылке в отдаленные районы. В третью категорию входили оставляемые в пределах района кулаки, которые подлежали расселению на новых, отводимых им за пределами колхозных хозяйств, участках.
При раскулачивании местные органы власти руководствовались постановлением СНК СССР от 21 мая 1929 года «О признаках кулацких хозяйств, в которых должен применяться кодекс законов о труде».
Главным показателем кулацкого хозяйства было наличие сельскохозяйственных машин, количество скота и эксплуатация наемной рабочей силы. По всем показателям хозяйство семьи Удод было признано кулацким.
В личном деле Иосифа Никитовича, находящемся на хранении в архивном фонде Павлоградского райисполкома, указано: «имел конную молотилку, сепаратор, эксплуатировал батраков».
22 марта 1931 года пятёрка по выселению кулаков-лишенцев из пределов Павлоградского района постановила: выселить Удода Иосифа с членами семьи: жена Наталья – 1883 года рождения, сын Василий 1910 года рождения, дочь Александра – 1915 года рождения, сын Степан – 1918 года рождения, дочь Мария – 1923 года рождения, дочь Екатерина – 1926 года рождения.
Раскулачивали и выселяли на следующий день. Всё имущество, домашний скарб, дом, надворные постройки были изъяты и переданы в колхоз. В личном деле прадедушки имеется опись имущества, которая датируется 23 марта 1931 года: тулуп 1, сапоги 2, пимов 2, лошадь 1, сбруя 1, сани 1, топор 1. Здесь же указан состав семьи: жена – Наталья Захаровна, 1883 г.р., дети: Мария 1923, г.р., Екатерина, 1926 г.р. Не упоминаются ни Александра, ни Степан, ни Василий.
Мы тщательно проанализировали все имеющиеся архивные документы. В личном деле спецпереселенца, находящемся на хранении в архивном фонде Тарской спецкомендатуры, указан состав семьи, аналогичный данному от 23 марта 1931 года.
В заявлении о восстановлении в избирательных правах от 8 февраля 1932 года прадедушка писал, что до 1929 года его семья состояла из 8 человек, выселены вместе с ним и проживают в Тарском районе Кулайской комендатуры 5 человек
По рассказам же Марии Иосифовны и моей бабушки, Екатерины Иосифовны, на поселении с родителями они жили вдвоём. Им было известно, что старший брат Василий был отправлен на спецпоселение в Красноярский край и работал на лесозаготовках
. Как удалось избежать такой участи Александре и Степану? Почему на второй день после принятия решения о выселении за пределы района их не оказалось в составе семьи? Теперь это уже тайна, которую вряд ли удастся разгадать. Для ныне живущих потомков рассказать об этом уже некому.
Жизнь за Кулаем
«На север нас и других раскулаченных везли обозом. По бокам ехала верховая охрана. В санях уместилась семья, собранная наспех дорожная снедь, небольшой запас вещей и домашняя утварь. Нам объявили, что всё необходимое будет получено по прибытии на место. Вернут якобы и часть имущества, которое было изъято при раскулачивании. Добирались до места больше месяца. Уже начиналась весенняя распутица. К концу пути все запасы были съедены. Закончился корм для лошадей. По пути останавливались в близлежащих деревнях. Крестьяне давали нам картошку, молоко, иногда немного хлеба. Уже в пути от постоянного холода среди раскулаченных начались массовые заболевания».
«Вывезли за болото, там стояли полуразвалившиеся бараки. Мужчины сразу же взялись их подладить. Бараки были на несколько семей, никаких перегородок не было. Наталья Захаровна соорудила занавески из старых одеял, собрала сено в округе, принесла в дом, постелила и посадила детей, с себя сняла красивую юбку и пошла в Кулай продавать. Продала юбку и купила печку, чтобы можно было обогреться».
На основании личной карточки спецпереселенца Удода Иосифа Никитовича, находящейся на хранении в архивном фонде Тарской спецкомендатуры, мы установили, что местом проживания семьи стал трудпосёлок Голубая речка Кулайской комендатуры.
Кругом была непроходимая тайга, окруженная лесными болотами. Вязкая трясина вокруг охраняла лучше, чем колючая проволока.
Как уже отмечалось ранее, мои предки не могли смириться с такой жестокой участью. Теплилась надежда, что во всём разберутся и наказание отменят. Разве они были виноваты в том, что нажили имущество честным трудом, что трудились на земле, не покладая рук? В архивном фонде Павлоградского райисполкома имеется заявление спецпереселенца Удод Натальи Захаровны в Кулайскую комендатуру о неправильной высылке семьи от 26 мая 1931 года. 8 февраля 1932 года заявление о восстановлении в избирательных правах писал Иосиф Никитович. Однако вступиться за крестьян было некому, никто в этом не пытался разобраться.
Спецпереселенцы работали на раскорчёвке леса, на выгонке дёгтя, на строительстве дорог, на сборе клюквы. Распахивали землю, выращивали рожь и картофель. Урожаи получали очень скудные. Все работы выполнялись вручную: пахали на лошадях, молотили цепами
.
Иосиф Никитович и Наталья Захаровна работали в тайге. Мужчины пилили и валили лес, женщины рубили сучки. Дети оставались дома одни. Бабушка с горечью рассказывала о своём детстве: «Детство наше было голодное. Помню, мы с сестрой всегда сидели на завалинке, а когда шли рыбаки, просили у них рыбы. Бывало, что и кинут какую рыбёшку. Я больше всего боялась, что однажды родители домой не вернутся. Такое часто здесь случалось: то заблудились в незнакомых местах, то зверь в тайге напал, то бежать люди решились, да в болоте утонули. Ещё помню, про маму нашу на Кулае сложили такую частушку:
Куда йдёшь, куда йдёшь,
Куда шкандыбаешь?
На кардон, за пайком
Хиба ты не знаешь
Паёк был 400 граммов работающему и выполняющему норму, 200 граммов – неработающему. Когда мукой давали, когда зерном, а когда и овсом. От голода семью спасало только то, что мама привезла с собой дорогие кашемировые юбки, жакеты, коих до раскулачивания в её гардеробе было много. Она их продавала или обменивала на продукты. Этим и жили».
С началом Великой Отечественной войны многих мужчин стали призывать в трудармию. На фронт бывших кулаков не брали как неблагонадёжных. Иосиф Никитович не подлежал призыву по возрасту.
К концу 1942 года семья Удод была освобождена из ссылки. Точную дату нам установить не удалось. В личном деле спецпереселенца Удод И.Н. имеются постановления о снятии с учёта трудпоселенца Удод Марии Иосифовны от 10 сентября 1941 года и Удод Екатерины Иосифовны от 26 ноября 1942 года По другим членам семьи Удод таких сведений не имеется.
После ссылки
После освобождения из ссылки семью определили на постоянное место жительства в деревню Ермаковка Седельниковского района. Иосиф Никитович, как плотницких дел мастер, отремонтировал местную молоканку, где и продолжил трудиться. Наталья Захаровна также трудилась в колхозе. Понемногу обзавелись домашним хозяйством. Стали налаживаться связи с детьми, оставшимися после раскулачивания родителей в Павлоградке. Однако большой семьи теперь не существовало, судьба разбросала детей по всему свету. Кто-то вскоре после раскулачивания родителей выехал из села, чтобы не постигла такая же участь. Кого-то уже не было в живых
.
Дочери, закончив 7 классов, поступили в Тарское педагогическое училище. Моя бабушка, Екатерина Иосифовна, окончила училище в 1946 году и работала учителем начальных классов в деревне Чернигово. Здесь она встретила свою любовь, вышла замуж, родила двух дочерей. Обучала грамоте сельских ребятишек, была старшим воспитателем в интернате. За многолетний добросовестный труд была награждена Почётной Грамотой Министерства Просвещения и республиканского комитета профсоюза работников просвещения.
Суровое детство не смогло очерствить её душу, не растратила она душевной доброты, сострадания, которое передали ей её родители.
В 1991 году вышел Закон РФ «О реабилитации жертв политических репрессий». Реабилитация проводилась местными администрациями по заявлению близких родственников раскулаченных – дети, внуки.
В 1994 году члены семьи Удод были признаны пострадавшими от политических репрессий. Иосиф Никитович и Наталья Захаровна были реабилитированы посмертно. Мария Иосифовна и моя бабушка получили справки о реабилитации.
За раскулачивание семьи их наследникам согласно закону выплачивалась денежная компенсация. Сам же факт применения политических репрессий устанавливался судами только по заявлению прямых наследников. В решении суда, со слов истцов и свидетелей указывалось конфискованное имущество. Дела рассматривались судами исключительно по месту раскулачивания.
В семейном архиве Марии Иосифовны Царегородцевой хранится решение Октябрьского районного суда города Омска, куда она обращалась с заявлением о выплате денежной компенсации за конфискованное при раскулачивании имущество. Как выяснилось, в момент выселения документы о конфискации не составлялись. При обращении в Государственный архив Омской области каких-либо сведений представлено не было. Поиск свидетелей также не дал результатов
В 2001 году в Государственном архиве были открыты засекреченные документы, в связи с этим Мария Иосифовна получила справку с информацией об изъятом имуществе. В суде также были заслушаны показания свидетелей Панас П.А. и Панас Г.Г., что при выселении семьи Удод Иосифа Николаевича у него изымалось всё имущество, в том числе дом, постройки, домашние животные, сельхозинвентарь. Таким образом, иск о денежной компенсации за изъятое имущество был удовлетворён только через 7 лет с момента подачи заявления.
Потомки Иосифа Никитовича и Натальи Захаровны в настоящее время проживают в деревнях и сёлах Большереченского, Павлоградского, Нововаршавского районов Омской области. Они содержат личные подсобные хозяйства, выращивают овощи и картофель, разводят домашний скот. Следует заметить, что нет среди них ни одного фермера, ни одного индивидуального предпринимателя. Во всех семьях хранится горькая память о том, как жестоко были наказаны частная хозяйственная инициатива, предприимчивость, независимость и любовь к крестьянскому труду. До конца дней своих все члены семьи Удод, испытавшие на себе ужасы политики раскулачивания, опасались, что прежние времена могут вернуться и всячески предостерегали своих детей и внуков, чтобы им не пришлось повторить историю жизни своих предков.
