АВТОР: Даниил Мочалов на момент написания работы – ученик 9 класса, Спасской средней школы, п. Вишневка, Воронежская область Научный руководитель: учитель истории Алла Николаевна Мочалова 1-я премия XV Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
Два года назад я писал работу «В Малиновке жизнь – совсем не малина». Это история о событиях 90-х годов ХХ века, связанных с переселением моей семьи из Узбекистана в Россию. В этом году я решил продолжить нашу семейную историю. Только написать о том, как моя семья оказалась в Узбекистане. «Как, когда и почему мои предки, этнические славяне, вдруг оказались за 3 тыс. км от России, среди людей другой культуры и религии? Как сложилась их судьба в Голодной степи?» Ответить на этот вопрос стало главной целью моего исследования.
Долго бы мне пришлось ждать, когда я подрасту и мне представится возможность поехать на родину моих предков в Узбекистан, чтобы отыскать в архиве нужные документы, если бы не мамина однокурсница – Нелли Юрьевна Потапова, которая живет в Ташкенте. Она кандидат исторических наук, преподает в Ташкентском университете и ей тоже была интересна эта тема. Именно она в Центральном государственном архиве Узбекистана отыскала книгу – статистические отчеты известного русского статистика В. Ф. Караваева «Голодная степь в ее прошлом и настоящем» за 1914 год, отсканировала самые важные страницы и прислала. Также необходимую литературу я нашел в библиотеке и в интернете.
Первые русские села на территории Туркестана, на землях современного Узбекистана, были основаны в 80-х годах ХIХ в. Несмотря на трудности первых лет жизни на новых местах, за 20 лет большинство сел, основанных переселенцами, стали растущими и процветающими.
Конфликтов с местным населением не было. Никто из моих родственников ничего об этом не помнит. Наоборот, рассказывают про друзей. Узбеки – добрый народ. Конфликты были только в 90-х годах ХХ века (из-за которых русские уехали).
У моей мамы, бабушки и других родственников в паспорте в графе место рождения, написано:
«Узбекистан. Сырдарьинская область, Гулистанский район, пос. Крестьянское». Сейчас, такого населенного пункта нет, этот поселок называется Дехканобат (от слова «дехканин», с узбекского – «крестьянин»), узбеки переименовали его после распада Советского Союза. А до Октябрьской революции поселок «Крестьянский» назвался «Романовский». Поселок основали русские переселенцы в Голодной степи в 1887 году, при помощи Великого князя Николая Константиновича.
Семейные легенды. Пращур Филимон
В нашей семье рассказываются различные истории о моих предках. Вот одна из них, ее мне рассказал бабушкин двоюродный брат: «Моего прадеда звали Филимон, он был среднего роста, но физически очень крепкий. Князь Николай иногда устраивал по большим праздникам кулачные бои, “кураш” по-узбекски. Все взрослые мужчины собирались и устраивали поединки. Был там один очень сильный узбек, его называли “Ботир”, по-русски “Богатырь”. Он побеждал всех, не было ему равных. Князь Николай заявил: “Кто победит этого богатыря, сниму со своих плеч узбекский халат и подарю!” Вызвался наш прадед Филимон. Никто не ожидал, а он победил этого сильного узбека. Князь сдержал слово и подарил ему свой халат. Этот халат потом долго хранился в семье».
Выяснилось, что Филимон Юмашев мой прапрапрадед. Он работал землекопом у Великого князя Николая Константиновича.
Именно Филимона Юмашева мамина подруга Нелли Юрьевна нашла в списках переселенцев в статистическом отчете В. Ф. Караваева, который был сделан для императора Николая II в 1914 г. и хранится в архиве в Ташкенте. Она нам сообщила, что эти статистические отчеты представляют собой целую книгу и выпускались небольшим тиражом.
Когда мои мама и папа узнали о существовании книги, где есть данные о наших предках с папиной и маминой стороны, они разыскали ее через интернет в антикварном магазине и выкупили за большие деньги. Оказалось, это очень ценный источник. В книге описывается Голодная степь, до присоединения Узбекистана к России; русские поселки, которые основали переселенцы при помощи Великого князя Николая Константиновича; оросительная система многочисленных каналов, над которой работало целое географическое общество в Санкт-Петербурге; там есть списки первых переселенцев; много карт, схем и фотографий переселенческих поселков начала ХХ века. Но самое главное, в этой книге мы нашли письменное подтверждение того, что Филимон Юмашев есть в списке переселенцев, а также там были данные о папиных предках. Но о них позже.
Cемья Юмашевых
Бабушка вспоминает то, что ей рассказывала тетка Нюра Юмашева, и то, что она знает сама: «У деда Филимона было четверо детей. Савелий, Митрофан и две дочери. Именно князь пригласил русских крестьян переселиться. Под их переселение давали деньги». Хлопок узбеки не сеяли, вели кочевой образ жизни, овец пасли.
Когда моя бабушка родилась, они жили на Сырдарье, на острове. «Отец Алексей Савельевич и дед Савелий Филимонович занимались рыбной ловлей». Истории про огромных сомов, которые водятся в Сырдарье, я слышал и от бабушкиных братьев и от папы.
А еще моя бабушка вспоминает: «У деда Савелия была ишачка и арба. Ишаком трудно управлять, а вот ишачка была послушная. Для коровы заготавливали камыш и осоку. Печь топили гуза-паей (стебли хлопчатника).
Во дворе стояла большая печь, в ней пекли хлеб и готовили еду летом. Зимой пользовались другой печью в доме. Еще разводили тутового шелкопряда».
Женой Савелия Филимоновича была Анастасия Алексеевна Боканова, из Ташкента. Работала горничной, была образованной и чистоплотной, хорошо одевалась. У нас дома сохранился ее складень (одна его створка в виде иконы). Родила 5 детей. Сын Михаил во время войны пропал без вести.
Самым младшим в семье был Алексей Савельевич, 1927 года рождения. Это отец моей бабушки. Он хорошо знал узбекский язык, дружил с узбеками . Алексей Савельевич со своей женой Александрой Марковной в 1994 году тоже переселился из Узбекистана в Россию, но прожил здесь не долго. Тосковал по родным местам, похоронен у нас в Вишневке.
Как появились переселенческие села
Ольга Ильинична Брусина пишет в книге «Славяне в Средней Азии. Этнические и социальные процессы. Конец XIX – конец XX века» (М., 2001): «Именно строительство каналов повлекло за собой образование переселенческих сел, которые первоначально были переселениями завербованных российских землекопов». Привлекая на ирригационные работы этих людей и отмечая в публичных выступлениях особую роль русских в орошении Голодной степи, администрация края, скорее всего, имела в виду, что «по шариату, земли, оживленные орошением, становятся собственностью того, кто провел воду».
А какие же люди туда ехали? По словам моей бабушки, ехали бедные – те, у кого было мало земли. Как правило, переселялись на новые места группами родственников. В Красную Зарю (Конногвардейское) переселились религиозные общины баптистов и молокан. Также переселялись лица, преследуемые царской властью. Трудились в тяжелых условиях. Копали землю вручную лопатами и кетменями (лопаты-мотыги). Посевы земледельцев страдали от саранчи, которая могли уничтожить весь урожай. Жители страдали от малярии. Первым переселенцам в начале ХХ века предоставлялись льготы, освобождающие их на несколько лет от уплаты государственных податей и от воинской повинности. Кроме того, для обзаведения хозяйством предусматривалась материальная помощь – в виде денежных суд, бесплатного инвентаря, рабочего скота и прочего.
В книге В. Ф. Караваева я нашел, какая у них была зарплата:
«Оплата стоимости рабочего дня землекопа первоначально была 60 коп, потом постепенно возрастая, дошла до 1 р. 20 коп». Много это или мало, судить трудно. Наверно нормально, потому что людей это привлекало и они оставались там жить.
А какой был труд, тяжелый? «Число рабочих колебалось от 600 до 900 человек, – пишет автор статистического отчета. – Выкопанная земля отвозилась в дамбы или отвалы на ручных тачках русского и туземского типа (плетенных из прутьев), или на конных тачках, также приходилось отвозить землю на большое расстояние, для этого применялась возка по переносной железной дороге.
Голодная степь
Голодная степь – обширная территория, лежащая между густонаселенными оазисами – Ташкентом, Ферганой и Самаркандом. На западе Голодная степь граничит с пустыней Кызыл-Кум, северную и восточную границу омывает Сырдарья.
Чтобы сделать иссохшие соленые земли Голодной степи пригодными для земледелия, требовались масштабные мелиоративные работы. В книге В. Ф. Караваева написано: «На средства Великого князя Николая Константиновича и при его участии были сооружены: – Бухар-арык, Искандер-канал, Урумбай-канал и в 1913 году магистральный канал Николай I (Романовский), оросивший в 1917 году 34,5 тыс. десятин земли, который нес воды реки Сырдарьи в безводную пустыню».
В. Ф. Караваев сообщает
: «В 1913 г. канал под названием “Николай I” администрация края выкупила за 340.000 рублей у великого князя. Сюда направляются инженеры: Курсиш, Валуев, Рудинский и др., которые создают проекты целой сети каналов (мелких и крупных). Вкладываются огромные ассигнования из казны Российской империи».
А мой папа вспоминает, что там много поселков, некоторые даже стали городами (Бахт, Сырдарья, Янгиер, Гулистан).
Когда едешь из Гулистана в Ташкент, можно встретить такие надписи на дорогах:«Голодная степь приветствует дисциплинированных водителей!», «Превратим пустыню в цветущий край».
Вокруг многочисленные хлопковые поля, сады, возле каждого дома огороды. Вдоль дороги посажены деревья». Так папа помнит Голодную степь в 90-х годах ХХ века перед отъездом в Россию.
В годы гражданской войны и коллективизации
Про первых русских переселенцев в Голодной степи я выяснил, теперь нужно понять, как складывалась их судьба после Октябрьской революции.
В 1920 году басмачество докатилось до Голодной степи, села готовились к самозащите. Наш родственник, отец Артемий, прислал нам из города Чехова копию фотографии, которая хранилась у его отца Александра Владимировича Подмосковного, на ней написано: «Отряд самообороны п. Крестьянский (Романовка) 20-е годы». Он написал, что его прадед участвовал в этом отряде. Он есть на фотографии. Но где именно на фотографии – не знает.
Позже бабушкин двоюродный брат Юрий Николаевич Юмашев вспомнил семейную легенду: «Мой прадед Филимон был в Красной Армии – против бухарского эмира во время гражданской войны. Он рассказывал, как этот бухарский эмир отступал к границе. На верблюдах, лошадях, ишаках, перевозили много богатства. Народу была тьма-тьмущая. Главным богатством был гарем из 40 жен. Их охраняли хорошо. Филимон вместе с другими красноармейцами обстреливал мирно шедший караван из пулемета “Максим”. Пулемет нагревался, его постоянно охлаждали водой. Если бы эмирские воины захотели, легко могли бы всех красноармейцев перестрелять, потому что их было мало. Но бухарцы сопротивление не оказали, молча шли к границе. Многие были убиты под тем обстрелом».
После установления советской власти русские переселенцы потеряли царское покровительство. Большевики считали, что переселенческое движение – это элемент «царско-помещичьей колонизации».
Были проведены реформы 1921–1922 годов. Задачи компартии в Туркестане были изложены В. И. Лениным. В июне 1920 года В. И. Ленин писал о необходимости «уравнять землевладение русских с местными… разбить и подчинить себе богатых русских энергичнейшим образом».
Папина тетя – Галина Николаевна знала про своего прадеда Василия Подчиненных: «Василия сослали в Магадан, там он умер. Отправили в Магадан за то, что стал сеять на своей земле зерно. Дело в том, что земли у всех было много, но после создания колхоза “Красный Восток”, куда стали приглашать бедных туземцев-кочевников, землю у каждого русского переселенца стали урезать. От их участка половину забрали. Земля простояла 3 года не обработанная. На четвертый год Василий взял и засеял. За это его по этапу отправили в Магадан». В каком году это было, она точно не знает.
Переселение других предков
Вторая волна эмиграции в Среднюю Азию начинается в 30-х годах ХХ века. Желающих уехать в «хлебный» Туркестан было много. Некоторые села в этот период выросли в несколько раз по сравнению с дореволюционным временем. Приток населения из России шел в основном за счет бежавших от раскулачивания; их называли «самораскулачивающиеся». Я думаю, что бегство на новые места, в Среднюю Азию, было вызвано стремлением затеряться среди незнакомых людей, скрыть свое социальное происхождение и начать новую жизнь теперь уже в качестве бедняка – категории населения, наиболее уважаемой советской властью.
Начну с маминой родни.
Моя мама рассказала мне про свою бабушку по матери – Александру Марковну (бабушку Шуру), 1928 года рождения. Ее родители были самораскулаченными, приехали в Крестьянское в 1930 году. Ей было всего 2 года, она была самой младшей.
Мамина бабушка по отцу, Анна Григорьевна Панюхова (бабушка Нюра), 1922 года рождения. О ней мама говорит: «Их семья в составе 8 детей и родителей – Григория Андреевича и Варвары Степановны самораскулачилась и переселилась из Омской области в Казахстан, а потом в Среднюю Азию в 1930 году. Никто из детей не умер.
Бабушка Нюра рассказывала своим детям, что в хозяйстве у отца в Сибири было целое стадо овец и свиней, бессчетное количество кур и гусей. Были работники. В Узбекистане, в поселке Крестьянском они жили тоже лучше других, потому что были трудолюбивы и хозяйственны».
Мамин дедушка по отцу – Пучков Петр Дмитриевич, 1922 года рождения, приехал в Узбекистан во время Великой Отечественной войны
Петра Дмитриевича, маминого деда, я хорошо помню. Мы ездили к нему с мамой в г. Фролово Волгоградской области. Он переселился на родину из поселка Крестьянского в 1991 году. Умер в 2012-м.
А теперь расскажу про папину родню.
Папина бабушка по матери – Любовь Мустакимовна. Ее отец, Мустаким Арипович, приехал в Среднюю Азию из Казани перед войной. Он был сирота. Участвовал в Великой Отечественной войне. Был в плену.
Папиных родственников по отцу я не знаю. Да и он почти ничего не знает о них. Знает, что Мочаловы – мордовцы. Папины родители развелись, когда ему было 3 года. Папу воспитывала бабушка Любовь Мустакимовна. Жаль, о них я хотел узнать больше всего, ведь я ношу их фамилию.
Жизнь в Узбекистане в 80–90-х годах
В 80-х годах поселок Крестьянский стал районным центром. Там было 3 школы: школа-интернат, средняя школа № 1 и средняя школа № 14. В школе № 1 в одном классе учились мои родители. Бабушка Нина Алексеевна была учителем биологии. В их русской школе было много узбеков и представителей других национальностей. Мама вспоминает: «Когда начинался учебный год, детей с 5-го по 11-й классы снимали с уроков и отправляли на сбор хлопка. Это продолжалось всю осень, почти до нового года.
Хлопок собирали в большие фартуки, в конце дня их взвешивали. У каждого школьника была своя норма. Бывало, что собирала по 60 кг хлопка. Все результаты записывали в ведомость учетчики».
Одно время мама работала поваром, готовила и развозила в больших термосах суп и кашу для своих одноклассников – хлопкоробов в поле. В конце месяца получали деньги. На эти деньги купили искусственную новогоднюю елку, ее до сих пор бабушка наряжает у себя дома на Новый год, и швейную электрическую машинку «Чайка», она сейчас тоже в рабочем состоянии. Весной тоже работали в поле на прополке (ягане) хлопка. Были случаи, когда детей увозили далеко от дома с ночевкой».
Когда же они учились? Когда выполняли школьную программу? Не знаю.
Мой папа рассказал мне про дом и хозяйство, которое было у них в 80-х годах ХХ века. Дом был из чима, обмазанный глиной и побелен белой известью. Рядом с домом виноградник, вишневый сад, огород. Землю поливала бабушка по очереди с соседями. На «задах» за огородом протекал арык, в нем стояли железные перегородки. Когда наступала очередь поливать, перегородку убирали и весь огород поливался по канавкам и арычкам за ночь. На участке росло всё то же, что и сейчас в России, только собирали два урожая. Например, картошку сажали первый раз в марте, летом собирали урожай, в июле сажали второй раз, осенью собирали урожай. Только земля была соленая, в нее нужно было вносить много навоза и других удобрений. Землю копали кетменем. Много было винограда, персиков, гранатов, хурмы. Дыни и арбузы покупали на базаре. В тугаях (зарослях) водились фазаны.
У узбеков большие семьи. Они очень закаленные и неприхотливые люди. Могли зимой ходить без носков, на босу ногу обували резиновые галоши.
Зима была короткой – 3 месяца и всё. Снег выпадал редко. Бывало ночью выпадет снег, утром идешь в школу радуешься, мечтаешь в снежки поиграть, но за полдня, пока ты в школе, снег тает. Когда возвращаешься домой, было обидно, что снега уже нет, только слякоть и грязь.
Мама и папа вместе поступали в Сырдарьинский пединститут, только папа не прошел по конкурсу, а мама поступила и закончила его. После школы, в 1987 году, мама с родителями переехала в город Гулистан.. Их дом находился на берегу канала им. Кирова. Канал им. Кирова сейчас переименован узбеками в Дустлик. А до революции он назывался канал «Николай I», или «Романовский».
Железнодорожная станция Голодная степь (Мирзачюль) превратилась в большой поселок, а затем в город. С 1961 года этот город переименован в Гулистан («цветущий край»). Он стал областным центром Сырдарьинской области.
Мама с папой поженились в 1990 году. В 1991-м родился мой старший брат Артем. В 1992 году мама закончила пединститут, и они переехали в Россию.
* * *
Почти все русские в 90-х годах ХХ века уехали в Россию. Всё – каналы, арыки, заводы, фабрики, дороги, трубопроводы, то есть огромная инфраструктура, – осталась независимому Узбекистану.
Теперь Узбекистан уже не назовешь «хлебным». Но очень хочется, чтобы люди там жили хорошо, могли работать и зарабатывать и в своей стране.
Печатается с сокращениями
