25.09.2014 | Нешкольная история

Наша цель – коммунизм

Работа восьмиклассницы из Новосибирской области. Легко ли быть передовиком в колхозе?

АВТОР: Анна Архипова На момент написания работы ученица 8 класса Елбанской средней школы, с. Елбань, Новосибирская область Научный руководитель: учитель истории Татьяна Юрьевна Нерода Финалист конкурса эссе XV Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал

Моя бабушка, Архипова Мария Севастьяновна, всю свою жизнь проработала дояркой в совхозе. Сама из многодетной семьи (всего было 8 детей), жившей более чем скромно, в браке тоже не отстала от матери, а даже превзошла: родила 9 детей. Она всегда была в «передовиках» в совхозе и, как с гордостью вспоминает, «одно время даже больше директора получала». Дома она бережно хранит фотографии и награды, связанные с работой. Случается, она, рассматривая их, рассказывает нам, внукам, об ушедших годах, о людях, работавших с ней рядом. А еще есть медали за материнство. Они ей тоже дороги, но о них она вспоминает реже. И рассказывать ей интереснее про свои трудовые успехи, чем про семейные дела. Получается, что самые яркие моменты – это производственные победы, перед которыми тускнеют даже семейные радости: замужество, рождение ребенка, первый шаг, первое слово. Она – одна из тех редких женщин, что проработали всю жизнь на ферме, в очень трудных условиях, и не усомнились в выборе. Более того, «работать было весело, меня хвалили всегда и не забывали».

Жила, трудилась, рожала детей и верила в «светлое будущее»…

Нам интересно узнать, как и чем жили люди 30–50 лет назад. Почему одни хвалят «свое» время, другие нещадно ругают? В фотоальбоме бабушки есть много интересных снимков, наталкивающих на осмысление времени и места человека в нем. Мне захотелось свою работу проиллюстрировать не одной, а несколькими фотографиями. Они мне показались во многом знаковыми, яркими для той атмосферы, в которой жила, трудилась, рожала детей и верила в «светлое будущее простого советского человека» моя бабуля.

Вернусь к тому, что бабушка очень гордится своим трудом и, видимо, совсем искренне считает, что «было хорошее время». Наши женщины сельские не знали легкой жизни: колхоз с трудоднями, война, восстановление хозяйств. Всегда были причины жить тяжело. Поэтому 60–70-е действительно были лучше предыдущих. Хотя легкими их я бы не назвала…

Легко ли было быть «передовиком»?

Сама того не подозревая, бабуля дает реальную, а потому не очень лестную оценку труда доярки: «Пришла на ферму в 1962 году. Доили сначала вручную по 25 коров на одну доярку, потом аппаратом – уже по пятьдесят. Но он не всегда работал, поэтому приходилось и вручную. Тяжелее всего было, если не выходила какая-нибудь доярка, тогда на всех делили и её группу». А, как свидетельствуют бывшие животноводы хозяйства «Елбанский», в 60–70 гг. прогулы были почти нормой. Пили много, пили женщины и мужчины, пили вечером и пили с утра, пили водку, вермут, самогонку, брагу. Особенно скотники и доярки: «для сугрева», «для веселья», «с радости», «с горя». Да и исследователи – специалисты по истории сельского хозяйства в Сибири подтверждают этот факт: «Учтенные потери рабочего времени в колхозах Западной Сибири в 1981 г. только за счет прогулов составили 898 тыс. чел.-дней, или 312 дней на 100 работающих. Большая часть прогулов совершалась на почве пьянства. С пьянством были связаны многие случаи травматизма, дорожно-транспортных происшествий, пожаров на животноводческих фермах и других хозяйственных постройках, многие из которых вели к значительным материальным потерям и даже к человеческим жертвам.

Потери рабочего времени на ряде сельскохозяйственных предприятий по различным причинам достигали 30–50% рабочего дня».

Эта информация проясняет понимание того, почему начальство дорожило такими работниками, как наша бабушка: трудолюбивая, ответственная, не переносящая пьянство, она была действительно незаменима. Более того, вела борьбу за моральный облик строителя коммунизма на своей ферме, «прорабатывая разгильдяев и пьяниц». Но, увы, картина отношения к труду мало менялась. Теперь посмотрим, что собой представлял сам процесс и условия труда. Дойка зимой – два раза в день, летом – три. Зимой коровы содержатся в помещениях, где и им трудно выжить, и дояркам: длинный коровник из досок, полон щелей, двери оторваны, окна без стекол… Какая-то закономерная картина бесхозяйственности большинства ферм, по характеристикам всех доярок, кроме моей бабули. Может, передовику всё виделось в лучах славы ударницы иначе?

Выше мы видим фотографию строящегося коровника, где потом работала Мария Севастьяновна. Для летней дойки, возможно, и удобно дощатое строение: спасает от жары, от гнуса. А вот от морозов! По воспоминаниям доярки из совхоза «Баклушевский» Нероды Лидии, «температура зачастую была зимой минусовая. Коровы покрывались инеем. Жижа на полу превращалась в вязкую зловонную кашу. Обувь у доярки в любое время года – резиновые сапоги : сырость и зимой, и летом. Многие постоянно болели. Моя сестра совсем молодой умерла от туберкулеза» К тому же, понятно и мне, что от правильного хорошего содержания во многом зависит получение высокого качества молочной и мясной продукции.

Примеры ударного труда, которые активно освещались и пропагандировались в средствах массовой информации, конечно были.

И бабушка моя действительно очень трудолюбива. Однако при этом следует иметь в виду, что высоких производственных показателей добивались лишь немногие работники сельского хозяйства. «По экспертным оценкам удельный вес передовиков в производстве сельхозпродуктов не превышал 10–15%. Кроме того, для многих из них специально создавались привилегированные условия труда (или они сами их добивались)». Никто из доярок 60–70-х, опрошенных нами, не отрицает фактов приписок для потенциального передовика. Партия требовала героев и их «делали», чтобы рапортовать наверх, что знамя подняли в честь… Моя бабушка в отличие от традиций, успехов добивалась честным, пусть и тяжелым трудом, о чем свидетельствуют односельчане.

 Она работала честно, на пределе сил.

Никаких льгот для себя не требовала – психология крестьянки не позволяла…

Вставала в 4 утра, ложилась после 12 ночи. Не зная декретных, отпусков, праздников, почти ежегодно рожала детей. Видела их в редкие минуты передышки. Помогал муж, но и он, живя рядом с передовиком, не мог интересы семьи поставить выше интересов производства. Поэтому дети были очень самостоятельны: у каждого была своя обязанность по домашнему хозяйству. Старшие готовили завтрак и ужин, присматривали за младшими, работали на огороде, «управлялись» со скотиной на своем дворе. Младшие мыли посуду, полы. И пусть не все было идеально, но зато это помогло им вырасти трудолюбивыми, хотя и обделило вниманием и лаской со стороны родителей. Сама же Мария Севастьяновна говорит о детях, что и не заметила, как они выросли. Она была на передовой в борьбе за дело коммунизма, и это, видимо, требовало полной отдачи.

Энтузиазм не спас положение дел

Энтузиазм и настоящая вера энтузиастов – во временность всех трудностей – не могли спасти положение животноводства не только в селе Елбань, в Сибири, но и в СССР. Бесхозяйственность, низкий уровень трудовой, исполнительской и технологической дисциплины сказывались на состоянии дел в животноводстве. Корма заготавливались в недостаточном количестве и невысокого качества. Лишь к 80-м годам начались попытки изменить ситуацию. Тем более что причины задуматься над проблемой были очень серьезны: «Значительных размеров достигал падеж животных, особенно молодняка. В колхозах Алтайского края, Омской и Новосибирской областей в 1981 г. в целом пало 87 тыс. голов крупного рогатого скота, 47 тыс. голов свиней и 198,8 тыс. голов овец, что составляло соответственно 6,1%, 19,4 и 15,5% от общего поголовья».

Реакцией центральных партийных органов на удручающую ситуацию в сфере труда в сельском хозяйстве стало постановление ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС от 13 декабря 1979 г. «О дальнейшем укреплении трудовой дисциплины и сокращении текучести кадров в народном хозяйстве». Предусматривались меры по повышению дисциплинарной ответственности рабочих и служащих, допускающих нарушение дисциплины, а руководителей предприятий – за нерациональность использования рабочего времени. Введен был и ряд дополнительных льгот и поощрений для передовиков и новаторов производства, а также лиц, длительное время добросовестно работающих на предприятиях и в организация.

Для моей бабушки это было самое счастливое время труда; по путевке она съездила в Чехословакию, её премировали ковром, и она получила большую «тринадцатую зарплату».

Этого она заслуживала и раньше, когда забывая про детей, заботилась о надоях. И это в то время, когда с фермы тащили все: сено, комбикорм, молоко. А уход за животными мало менялся. Нами представлена фотография, которая сама за себя говорит: практику проходит старшеклассник в качестве дояра. Он робко тянется к вымени запачканной коровы, очевидно, и не подозревающей, что есть в этой жизни скребки. Сами доярки рассказывают, что «когда коров выгоняли на летнее пастбище, у них с боков навоз отваливался вместе с кожей». Бывшие ученики Елбанской школы вспоминают, что «в 70-е начале 80-х в школе ввели обязательные предметы: машиноведение и машинное доение. По желанию старшеклассники изучали либо трактор, либо доильный аппарат». Расчет был один: решить кадровую проблему, т.к. текучесть была огромной, пьянство и хищения – бесконтрольны. Тяжелый труд был малопривлекателен. Не все могли стать передовиками. А труд доярки – это график без учета возможностей организма, тяжелые фляги с молоком. Это значит, что в кузов их грузили сами доярки – поднимали по 40 литров вручную. Доярки сами раздавали корм коровам, вручную, «навильниками», чистили навоз, доили, собирали молоко ведрами во фляги и выносили их из коровника к грузовикам. Потом – погрузка. Сложилась даже технология переноски тяжелых фляг: первая держит боковую дужку посудины, вторая одной рукой упирается напарнице в плечо, другой держится за вторую дужку. Затем меняются положением. Привыкли, считали нормой.

***

Когда сегодня я вижу больные руки бабушки, её состарившееся давным-давно лицо (морщинистое и обветренное), я с горечью думаю о том, что её ударный труд, труд на износ, не дал обещанного изобилия, не позволил ей увидеть коммунизм. Более того, обидно ей и за разрушенную мечту – ведь больше никто не питает иллюзий в отношении коммунистических идеалов. Мне жаль её поколение и, особенно, таких как она – честных, упрямых, трудолюбивых. А, может, если бы все были такими, то и коммунизм мог случиться? Все люди – идеалисты? Нет, это из области фантастики, никакая идеология не может отменить законы экономики… А еще есть то, что важнее всех достижений, производственных показателей, высоких идей – семья, дети. Этот закон жизни не теряет своей актуальности в любые времена, при любой власти…