Авторы
02.02.2011 | Кино
Прицельные желанияЗельдович и Сорокин успели выпустить свою «Мишень» до того, как из фильма про будущее она стала фильмом про прошлое
Режиссер Зельдович и сценарист Сорокин успели выпустить свою «Мишень» до того, как из фильма про будущее она стала фильмом про прошлое. Однако основной конфликт успел потерять актуальность.
После того, как стало известно, что «Мишень» - совместная работа режиссера Александра Зельдовича и писателя Владимира Сорокина - включена в программу Берлинале «Панорама», где демонстрируют экспериментальные и авторские фильмы, ее показали и российским критикам.
Картина снималась долго – первые сообщения о премьере датированы еще в 2008 годом, а вышла она только сейчас, в 2011. Таким образом, пауза в биографии режиссера растянулась на 9 лет – его предыдущий фильм «Москва» вышел в 2002 году. Тем не менее, Зельдовича не забыли – парафраз чеховских трех сестер в постсоветской Москве стал своего рода культовым фильмом.
«Мишень» тоже кино амбициозное. Зельдович собрал команду знаковых для 90-х людей: композитор Леонид Десятников, художники Юрий Хариков и Александр Петлюра, актер Максим Суханов… И добавил новых ярких персонажей – Данила Козловский (это теперь он звезда, а в 2007 был еще просто артистом из театра Додина), Виталий Кищенко (уже снявшийся у Миндадзе в «Отрыве»). Для главных женских ролей в России актрис не нашлось, пригласили англичанку Джастин Водделл (она выучила русский язык), и обрусевшую сербку Даниэлу Стоянович, поэтому героини Зоя и Катя говорят с акцентом.
Сценарий писал Сорокин при участии Зельдовича – и все фирменные сорокинские мотивы в картине присутствуют: есть и гипертрофированно отвратительная еда, и обильная рвота, и неистовый секс, и питье крови с табаско… Но главное – история, в которой элементы фантастики смешаны с цитатами из классиков, есть прямой, почти публицистический месседж и внезапные передергивания ожиданий.
Действие происходит в Москве 2020 года – то есть авторы все-таки успели выпустить свою «Мишень» до того, как из фильма про будущее она стала фильмом про прошлое. Однако основной конфликт успел потерять актуальность: герои, добившиеся высшей категории социальной тарификации и ставшие новой элитой, сегодня не воспринимаются столь безусловными победителями, как это было в середине нулевых. Кризис обнаружил себя и без фильма, который мог бы стать предчувствием, а теперь как будто вторит уже известному.
Впрочем, увлечься масштабным проектом, рассказывающим вполне увлекательную (по крайней мере, в первой половине этого довольно продолжительного зрелища) историю, пожалуй, вполне возможно. Фильм снят про то, как пятеро яппи отправляются в некое загадочное место, которое дарит человеку вечную молодость. У каждого – своя цель. Один хочет вернуть прежние чувства, другой – пережить очередное приключение, третья – отыграться за неудачную юность… Однако получив желаемое, они не становятся счастливыми – за чудесный дар приходится серьезно заплатить. И оказывается, что свобода и яркость чувств вовсе не благо для людей, привыкших к искусственным ценностям и фиктивным желаниям.
Честно сказать, мне тут же вспомнилась комната из «Сталкера». Впрочем, тема опасности тайных желаний открыта и не Тарковским, и не Стругацкими. Так что если и упрекать за что-то Сорокина, то не за отсутствие оригинальности, а за обидную безжизненность его героев. Которая впрочем, отчасти компенсирована нетипичными для нашего кино размахом, тщательностью съемки, эстетской изысканностью кадра.
Пожалуй, главное, что отличает «Надежду» от аналогичных «онкологических драм» – это возраст героев, бэкграунд, накопленный ими за годы совместной жизни. Фильм трудно назвать эмоциональным – это, прежде всего, история о давно знающих друг друга людях, и без того скупых на чувства, да ещё и вынужденных скрывать от окружающих истинное положение дел.
Одно из центральных сопоставлений — люди, отождествляющиеся с паразитами, — не ново и на поверхности отсылает хотя бы к «Превращению» Кафки. Как и Грегор Замза, скрывающийся под диваном, покрытым простынёй, один из героев фильма будет прятаться всю жизнь в подвале за задвигающимся шкафом.
