29.07.2010 | Виньетки
Образ ОльгиИз новых мелочей
Наряду с хрестоматийными apte dicta запоминаются и словечки, сказанные кем-то невеликим в простоте душевной.
- I have my Dickens, «У меня есть мой Диккенс» (о ненужности новых книг; 1960-е годы).
- Зачем еще ангина, если уже есть грипп? (о болезнях детей; 1960-е).
- Вот так, значит, нас, трудящихся?! (о подорожании сигарет; 1970-е).
- Забудь-те э-то сло-во!.. (зам. секретаря парткома в ответ на просьбу выдать характеристику «в рабочем порядке»; 1970-е.)
- Ракообразные!.. (о новом местечке с seafood; уже в Калифорнии, 1980-е).
- И ученики потянулись за учителем? (было как раз наоборот; 1990-е).
- Ну ты эта, смари, шоб в самолет кто не зашел! (напутствие перед рейсом; 2000-е).
А на днях всплыло нечто из чуть ли не 40-х: «Образ Ольги не совсем удался Пушкину». Это написал в школьном сочинении какой-то ученик, видимо, 8-го класса (мне рассказал его одноклассник). Гнев учительницы не имел границ:
- Что ты пишешь?! «Образ Ольги не совсем удался Пушкину»! Чему вас учут? Разве Вас учут, что не удался?! Вас учут, что удался!.. Двойка!!..
Как у этого демифологизатора получился такой маленький шедевр, мы не знаем и уже не узнаем. Наверно, сказалось очевидное предпочтение, отдаваемое Онегиным, да и самим Пушкиным, Татьяне, но откуда взялась эта зрелая, в целом сочувственная, но добросовестно, по-аптекарски, дозированная в своей объективности интонация? Просочилась из разговоров взрослых? Из слов той же учительницы о каком-нибудь менее бесспорном авторе? «Образ Стародума не совсем удался Фонвизину»? «Образ Софьи не совсем удался Грибоедову»?
Так или иначе, фраза хороша, а еще лучше она по контрасту с истеричной реакцией преподавательницы литературы, от которой ожидалось бы нечто более взвешенное.
По контрасту, который и не дает этому диалогу уйти в прошлое. Ведь счеты у нас сегодня не с классиками (они -- какие есть, такие и есть), а с их блюстителями, то исступленно топающими на каждое «не совсем» ногами, то насупленно его замалчивающими. Дело не в Ольге, а в том, что образ Пушкина (Хлебникова, Ахматовой...) не совсем – или чересчур? -- удался литературному истеблишменту.
« Я стал наделять своих героев сверх их собственных гадостей моей собственной дрянью. Вот как это делалось: взявши дурное свойство мое, я преследовал его в другом званье и на другом поприще, старался себе изобразить его в виде смертельного врага… преследовал его злобой, насмешкой и всем чем ни попало»
Он уходит, но загадка недоданных подробностей продолжает, выражаясь поэтически, подобьем смолкнувшего знака тревожить небосклон… И занимает меня до сих пор, полтора десятка лет спустя.