Авторы
Священный синод РПЦ под водительством местоблюстителя патриаршего престола митрополита Кирилла определился со сроками проведения Поместного собора, на котором будет избран новый патриарх. Церковный устав отпускает на подготовку собора до шести месяцев, но синод решил не откладывать столь важное дело в долгий ящик. Состав епархиальных и прочих делегаций должен быть объявлен к середине января, 25–26-го пройдет собор архиерейский, который решит процедурные вопросы, и, наконец, трехдневный Поместный собор довершит дело к 29-му января. Интронизация нового патриарха, по плану синода, должна состояться 1 февраля.
Чем объясняются ударные темпы избрания нового патриарха? Тем, что все уже решено и в церковных и властных коридорах достигнут необходимый консенсус? Вряд ли, скорее, напротив. Судя по всему, согласия пока нет.
Именно поэтому один из претендентов – главный церковный дипломат митрополит Кирилл – в свойственном ему решительном стиле и форсирует события. Эта политика уже принесла первые плоды. Синод избрал Кирилла местоблюстителем, дав ему немалое преимущество в борьбе за чаемый патриарший клобук.
На самом деле убедить коллег по синоду было не так уж сложно. Большинство из них подобно Кириллу были тесно связаны с одним из наиболее ярких церковных деятелей советских лет митрополитом Никодимом (1929–1978). Вот они и выдвинули самого молодого и энергичного представителя своего круга. Теперь он может апеллировать к светской власти: руководство церкви меня поддержало, поддержите и вы. А церковное большинство уверять в том, что уже заручился согласием власти светской, став местоблюстителем, и дело теперь за малым – за соборным утверждением этого решения. Подобная политика, а, похоже, именно ее и проводит ловкий дипломат, увенчается победой лишь в одном случае – если она будет стремительна и энергична. Ведь
основной конкурент Кирилла – управделами патриархии митрополит Климент – опытный церковный бюрократ, мастер закулисной интриги, имеющий немалую поддержку как внутри церкви, так и в Кремле.
А у Кирилла есть враги и во власти, опасающиеся его напористости, и хулители в православной среде, считающие его завзятым экуменистом и политиканом. Следовательно, потеря темпа сулит поражение. Не помогут и временные преимущества местоблюстительства. Митрополит Кирилл понимает это лучше других, вот и рвется в бой.
Возникает вопрос: в чем же разница между участниками схватки за патриарший престол? Их что, разделяют серьезные идейные противоречия, которые могут повлиять на судьбу церкви? Вовсе нет. Начать с того, что
в верхушке нынешней РПЦ нет противостояния консерваторов и либералов. Церковное руководство единодушно в том, что церковь должна быть верным помощником централизованного государства, и создало свою управленческую вертикаль даже раньше, чем это сделала сама власть.
Покончив с «демократическим хаосом», обе бюрократические структуры – светская и церковная – отлично уживаются, понимая друг друга с полуслова. Если и возникают трения, то они снимаются без труда: в такого рода организациях всегда есть точное понимание, «кто вертикальней». Поэтому стратегических разногласий у претендентов на патриарший престол нет и быть не может, но есть различия по вопросам тактики, которые вызваны их личными качествами.
Митрополит Кирилл – интеллектуал, не чуждый светской культуры, что среди церковных иерархов встретишь не часто. Он умеет и любит быть на виду, его постоянно переполняют творческие планы. То он берется пересмотреть концепцию прав человека, слишком секулярную на его взгляд, то загорается амбициозными идеями о величии православного мира. Он считает, что церковь должна занимать активную социальную позицию, разнообразить свою миссионерскую деятельность, обращаясь ко всем слоям населения, включая молодежь. Не менее активен он и в международных начинаниях, стремясь сделать Московский патриархат лидером мирового православия. Чтобы вырвать неформальное лидерство у Константинополя, Кирилл готов рискнуть, пойдя на сближение с Ватиканом, который традиционно поддерживает Вселенского патриарха.
Не таков Климент. Харизмы у него нет, но свое дело он знает туго. И если Кирилл блистает публичным красноречием, его конкурент хорошо понимает, как работают механизмы церковной бюрократии, и умеет эффективно привести их в действие. Он вовсе не сторонник молитвенного затворничества, но считает, что участие церкви в общественных делах должно иметь традиционные формы. Всякие новые виды проповеди не вызывают у него большого энтузиазма. Невозможно представить себе Климента выступающим перед рокерской аудиторией на манер дьякона Кураева. (У Кирилла это получается вполне органично.) И в международной политике он предпочитает солидность и не станет рисковать ради быстрого достижения лидерства.
Но эти тактические различия никоим образом не отменяют главного.
Оба претендента в равной мере являются творцами того бюрократического царства, каковым является нынешняя РПЦ. Ждать от них каких-либо шагов к восстановлению внутрицерковной демократии бессмысленно (кто же рубит сук, на котором сидит). Не изменятся и отношения с властью.
Оба кандидата в случае победы будут охотно выполнять поручения Кремля как внутри страны, так и за ее пределами. Каждый по-своему. Один публично, с задорными пиар-кампаниями, другой кулуарно, без лишнего шума.
Между этими двумя типами лидерства и предстоит выбирать церкви и светской власти. Каков будет этот выбор – предсказать невозможно. Правда, есть еще и запасной вариант – поставить в патриархи кого-нибудь из иерархов старшего поколения. Возраст для религиозного деятеля не помеха. Вон как споро 80-летний папа управляется с Ватиканом. Но всем понятно, что это лишь отсрочит выбор. Возраст, конечно, не помеха, но сильно умножает шансы предстать перед вечностью.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
