11.07.2007 | Книги

Взятие на испуг

Новый роман Кинга, как обычно у него, сентиментален, как дневник школьницы, и страшен, как ночной рассказ школьника

«Ветер не просто воет под карнизами, но кричит, как женщина, которой безумец дюйм за дюймом вспарывает живот, да еще тупым ножом» - вот такая погода стоит в последнем романе Стивена Кинга, любимая погода его читателей.  Книга, как обычно у Кинга, сентиментальна, как дневник школьницы, и страшна, как ночной рассказ школьника. Эта принципиальная детскость – один из секретов всемирной популярности Кинга: страхи перед  первой менструальной кровью или чудовищем под кроватью свободно гуляют по американской и вообще современной психике, не встречая той системы преград и противоядий, которая составляет любую традиционную, взрослую культуру.  

Издательство АСТ, давно уже монополизировавшее русского Кинга, выпустило перевод романа «История Лизи» всего через полгода после выхода в свет оригинала. 

Любители Кинга найдут здесь и огромных потусторонних червей, и маньяка с консервным ножом, и безумного подростка, умирающего среди собственных испражнений, и кровоточащие разрезы на теле почти всех персонажей.

Эта книга - попытка вообразить, как живется писательским вдовам. Кинг написал ее после того, как сам едва не погиб в автомобильной аварии в 1999 году. Героиня романа Лизи – вдова популярного писателя Скотта Лэндона - разбирает вещи мужа, вспоминает роковые моменты их общей жизни и его кошмарного детства, пытается спасти больную сестру и сама спастись от обезумевшего поклонника Лэндона.  Исцеляет сестру и убивает маньяка вода, взятая из того самого  волшебного водоема, из которого Лэндон  черпал литературное вдохновение. Очевидно, это более оптимистический взгляд на литературу, чем в других романах Кинга о мистике писательства: «Сияющий» («Сияние») (1977), «Мизери» (1987), «Темная половина» (1989), «Мешок с костями» (1998).

Перевод выполнен опытным переводчиком Виктором Вебером, который зачем-то предложил русским фэнам Стивена Кинга, обитающим в Интернете, «поучаствовать в проекте по поиску и устранению недочетов в переводе книги Стивена Кинга "История Лизи»». Как  писал по завершении проекта один из участников, «вы  дали возможность поучаствовать в переводе романа тем самым читателям, которым потом покупать книгу в коллекцию, дали нам возможность внести свои правки и поделиться своим видением. спасибо вам за это огромное!».  А любые фэны всегда готовы пожертвовать русским языком ради буквы священного для них писания, в данном случае – буквы английской. Они не лучшие советчики при переводе книг. Возможно, именно поэтому важная часть книги – выдуманный Кингом интимный жаргон героев – в переводе совершенно загублена. То переводчик просто записывает эти словечки русскими буквами, когда надо было бы выдумать русский аналог, то изобретает совершенно невозможные выражения – вроде повторяющиегося эпитета «святомамкин».

Человеку постороннему, не фэну, мешают наслаждаться Кингом два его фундаментальных недостатка.

Во-первых, от великих американских ужасателей Кинг унаследовал способность пугать, но не чувство юмора. Во-вторых, Кинга, хотя и наблюдательного визионера, отличает какая-то глубинная безграмотность и нечуткость. Он путает бреды и кошмары, приходящие из совершенно разных пластов психики и реальности – детские, предсмертные, алкоголические и т.п. Поэтому его книги часто оставляют ощущение нечистоты – в отличие от поставленных по ним фильмов, упрощающих и очищающих исходный материал.

Отсутствие чувства юмора – иначе говоря, той отрешенности, которая составляет суть настоящего искусства, и визионерская неразборчивость помешали Кингу стать большим писателем, ранга Филиппа Дика. Обидно, что эта фраза о персонаже «Истории Лизи» не может служить формулой его собственного творчества»: «Бывало, он говорил (спокойно, даже с улыбкой) о том, что мог видеть на экране выключенного телевизора. Или на дне широкого стакана, если наклонить его под нужным углом».

Источник: "Коммерсантъ Weekend", 18.05.2007,