Там, в фильмах, собирались на маевки и читали друг другу газету «Искра». Потом какой-нибудь смышленый мальчонка свистал со своей ветки в два пальца в том смысле, что жандармы уже тут где-то рядом. Тогда «Искру» засовывали за пазуху, из-за той же пазухи извлекалась бутылка с водкой, и все начинали изображать пьяных и нестройно горланящих «Когда б я имел златые горы». В поздние советские годы — и не в кино, а в грубой реальности — все происходило ровно наоборот.

Это был триптих. Это было вполне концептуалистское произведение высокого уровня, созданное задолго до всякого концептуализма. Не исключаю, кстати, что этот «арт-объект» каким-то неявным образом повлиял на мою последующую поэтику. Тем более, что ни о каком Джоне Кейдже я в те годы даже слыхом не слыхивал.