14.12.2006 | Книги

Что касается

Стихи из книги Николая Байтова, только что вышедшей в "Новом издательстве"

Текст: Николай Байтов

Странно ехать под шофе в грузовой машине.

Страшно ехать по шоссе в грозовую ночь.

По обочинам бегут случаи из жизни:

Ратца, Чагодица, Кихть, Воя, Вондожь, Вочь.

Ни таланта, ни ума, — Ёмба, Индоманка.

Пельшма, Андога, Мегра, — из последних сил!

Я убогий инвалид, житель интерната.

Я боюсь твоих молитв, преподобный Нил.

Где-то блещет в тростнике мелкий Мареотис.

Вон пещеры и скиты в скалах и песках.

Вкруг оазиса сидит скорченный народец —

тут в склерозе и в тоске дух его иссяк.

Лесопилка в лопухах, тёса серый штабель.

Чья-то банька заросла выше двери в сныть.

Удит рыбу на мостках житель-нестяжатель.

Ковжа, Колонга, Кулай, Шола, Юза, Сить.

Пала молния в скирду посредине луга.

Шумный ливень пал стеной, зарево залил.

Малохольные в скиту плачут от испуга.

Пожалей их, успокой, преподобный Нил.

Николай Байтов родился в 1951 году в Москве, окончил Московский институт электронного машиностроения. Автор книг «Равновесия разногласий» (1990), «Прошлое в умозрениях и документах» (1998), «Времена года» (2001). В книге «Что касается» собраны стихи 90-х годов и начала 2000-х.

***

Как неподвижно и странно,

выглянув из-за угла,

в тёмные окна веранды

смотрит немая луна.

Тёмный овраг за забором

движется через забор.

Пенной черёмухой полон,

входит на белый газон.

Лишь угловатые тени

резко лежат на столе,

тесно стоят у постели,

густо висят на стене.

Бабушка, дедушка, мама —

все почему-то ушли.

В доме так пусто и странно,

нет ни единой души.

Спрячься тихонько в кроватку,

глазки скорее закрой.

Близко решенье загадки —

только не знаю, какой.

***

Я смотрю на небо — там теорема Пенроуза.

От ночного чуть ветерка шелестит берёза,

выделяясь узорчатым силуэтом на бледном фоне.

Не стемнело ещё, да и вряд ли совсем стемнеет.

Тем не менее, кроме тьмы, как будто и тем нет

для раздумий и наблюдений в летнем поле.

Гравитация плюс квантовые эффекты,

две или три константы (среди них — скорость света), —

«всё премудростью сотворил», повсюду логика…

Выделяясь на гладком фоне лёгким трепетом,

куст сирени робко противится её требованиям…

Но смотрю на небо — а там теорема Хоккинга.

Две темы

1

Я слегка завираюсь, я, может быть, пьян,

только вот что хочу вам сказать:

с одинокой скалы в мировой океан,

разумеется, можно поссать.

Только что это даст, кроме глупых понтов? —

Ничего ровным счётом не даст. —

Не смутишь ни акул, ни медуз, ни китов

в бесконечности водных пространств.

Нет нужды выводить прямым текстом мораль,

вам понятен смысл притчи моей. —

Лучше сесть на какой-нибудь крепкий корабль,

помолиться и плыть средь зыбей.

И смирение будет вознаграждено:

ты причалишь к волшебной стране,

бесконечно сквозь пляшущее решето

будешь золото мыть, как во сне…

2

А вот если наполнить водою стакан

и пометить молекулы в нём,

а потом с одинокой скалы в океан —

так сказать, в мировой водоём —

его вылить и тщательно перемешать,

радикально глубины взмутив,

и подальше — в другое вообще полушарие

земли — оттуда уйти… —

Вам становится ясно, к чему я клоню:

то есть если мы вновь зачерпнём,

мы молекулу меченую хоть одну

обнаружим в стакане своём!

Этой притчи потоньше уже будет мысль,

да и оптимистичней, чем той…

Мы стоим на скале в ореоле из брызг

и в туманах блуждаем мечтой.

***

В травостое скрежет стригущих стрекоз

подсекает мысли мерцание.

Тянется святое бесстыдство цветов,

выставив цветное бесстрастие, —

выставив бесчувственный аромат

в инородный мир вожделений,

как сокрытый в капсуле астронавт

в не антропоморфной вселенной…

Вот и ты безгрешен, поэт. Вот и ты,

тайный безучастный участник,

в роскоши звучаний остался святым

при своих безмолвных задачах.

***

Запылало — потухло.

Появилось — исчезло.

Возопило — затихло.

Возомнило — смирилось.

Иллюзорно — реально.

Справедливо — бесчестно.

В диссиденте лояльность.

В обскуранте терпимость.

Только старая яблоня

заскрипела от ветра.

Налетел слабый дождик

на увядшие клумбы.

Только ночь, только лампа.

Только рюмка портвейна.

Только печка — и что ещё? —

Только звуки и буквы.

***

Наверху застыли в плоском танце

сосны звёзды сосны звёзды сосны,

а внизу гуляют флоксы, астры,

розы флоксы астры розы флоксы.

Все они друг другу братья, сёстры —

астры сосны розы звёзды флоксы.

Ну а мы пред Богом разве монстры? —

просто овцы, козы, козы, овцы.