04.05.2006 | Колонка

Точная рифма

Сегодняшняя мода на «советское» вполне органично связана с другой модой - на политический и эстетический консерватизм

Отмахиваться от моды, игнорировать моду глупо, нецивилизовано. «Мода - это всегда серьезно, это кристаллизация общественной актуальности», - написала в одной из своих записных книжек Лидия Яковлевна Гинзбург. Не поспоришь.

Нынешняя, принявшая характер пандемии мода на «советскость», на стилистические и даже идеологичеcкие знаки и стереотипы советского прошлого, возникла не только что. Не уверен, что слишком многие об этом помнят, но такая мода уже была.

В разгар горбачевской перестройки модные молодые люди стали нацеплять на себя, причем целыми гроздьями, пионерские, комсомольские и октябрятские значки. Значки и футболки с Лениным, Сталиным, Дзержинским, серпом и молотом. В основе той моды лежала освобождающая ироническая рефлексия. Это была в сущности эстетика соцарта, вошедшая в массовое сознание. Так новое поколение, еще не забывшее пионерских линеек и Ленинских зачетов, «смеясь, расставалось со своим прошлым». Это и правда было смешно, весело и, как ни  странно, очень нарядно. И уж в любом случае ни каким образом не воспринималось как тоска по «совку».

Нынче все, мягко говоря, иначе.

Сегодняшняя мода на «советское» вполне органично связана с другой модой - модой на политический и эстетический консерватизм, на просвещенную ксенофобию, на вальяжные рассуждения о национальных интересах, на «позитивность». Тут же и невнятная генетическая тоска по «порушенным традиционным ценностям».

Пришло время бархатной реставрации, бесшумной фундаментализации всех сфер общественной и культурной жизни. Новое время – новые песни. А где им «взять такую песню», когда своей нет. Нынешняя эпоха испытывает острейший и, надо сказать, довольно опасный дефицит позитивных идей и собственного, позитивно окрашенного «большого» стиля.

Поиск стилистических примет своего времени в прошлом – вещь не новая.  

Каждая эпоха в поисках идентичности ищет исторической рифмы. 60-е годы прошедшего века, например, рифмовались с 20-ми, с их революционной романтикой, социальным утопизмом и всяческим авангардом. Наше время с ее установкой на «стабильность» обрела в качестве стилистического прототипа 70-е годы.

И это не всегда осознано. В силу входит поколение, чье нежное детство пришлось именно на эту пору. А ко всему тому, чем ты окружен в детские годы, невозможно относиться критически. Не случайно же художники, изготовившие плакаты к празднику Победы, имевшие в виду в качестве образца высокий сталинский стиль военной и послевоенной поры, бессознательно впали в мутную корявую «задушевность», свойственную именно позднесоветской, «брежневской» эстетике.

И так во всем. Речь может идти о войне, революции, раскулачивании или Гулаге. А получаются все равно 70-е годы, как в том анекдоте, герой которого пытался сконструировать то мясорубку, то пылесос, а получался все равно автомат Калашникова.

Но ловушка, как мне кажется, в том, что стиль той эпохи был самым невнятным, самым бездарным, самым циничным и двусмысленным за всю советскую историю.

Когда я употребляю слово «советский», я имею в виду именно этот период, вернее его официальную, видимую ипостась. Период тотального цинизма. Период абсолютного вакуума, безвоздушности. Период, когда казалось, что пусть будет все, что угодно, но пусть уже будет как-нибудь по-другому. Период, этическую и эстетическую составляющие которого я бы обозначил всего лишь одним словом, словом «убожество». Период, когда уже было, в общем-то, не страшно, но как-то и не особенно смешно. Период полной атрофии каких бы то ни было социальных инстинктов.  Так что рифма подходящая – возразить нечего.

Источник: "Ведомости. Пятница", пилот №7, 09.02.06,