Авторы
21.02.2006 | Архив "Итогов" / Просто так
Нармуд — это Шпирт для народаЖанры уходят, но все же небесследно. Они лишь меняют привычные очертания, а в новых их можно сразу и не распознать
Это не опечатка. Это я потом объясню.
Вообще-то речь идет о том, как вроде бы бесследно исчезают целые жанры литературы. Не "большой" литературы с ее романами и поэмами, а "маленькой словесности", чьи приметы почти неотличимы от примет повседневного быта. Эта литература десятилетиями залеживалась между страницами какой-нибудь книжки, обнаруживалась в посудном шкафу, в старой обувной коробке...
Кто помнит эти печальные листки отрывных календарей?
На лицевой стороне - число, долгота дня, 62 года тому назад родился видный деятель чего-то там такого, серо-мутное пятно, под ним подпись: "С картины Саврасова "Грачи прилетели". Именно - "с картины". На обороте непостижимым образом умещались стихотворение М.Ю. Лермонтова "Парус", советы хозяйке, как резать лук и при этом не плакать, заметки фенолога (...приятна на ощупь бархатистая прохладная поверхность подберезовика ...об эту пору хорошо по свежей пороше с ружьишком... а вот и скромница-ромашка притаилась среди...) - непередаваемое обаяние надежно клишированной сезонной лирики. Был и еще один жанр, без которого обходился редкий листок...
У одной моей однокурсницы был сосед по коммуналке - уже здорово пожилой, но вальяжный, модничающий и веселый дядька. Фамилия у него была смешная: Шпирт. Он был писатель. По виду вполне успешный и вовсе не бедный, а при этом ровно никому не известный. И немудрено.
Многие годы он был едва ли не монополистом одного литературного жанра: он сочинял для отрывных календарей (а считалось, что собирал и записывал) пословицы и поговорки народов СССР. Народов и календарей было много, и Шпирт не тужил. Свои произведения он довольно цинично называл "нармудами". Нармуд - это народная мудрость.
Мудрости по части мудрости были, как правило, так себе. Явная содержательная недостаточность той или иной мудрости странным образом компенсировалась малочисленностью и малоизвестностью того народа, которому данная мудрость атрибутировалась вдохновенным Шпиртом. Ну, например:
"Кто хорошо работает, того люди уважают".
(Корякская народная мудрость)
Выходило так, что и в годы моего детства Шпиртовы нармуды заполоняли листки отрывных календарей, а я - любознательный мальчик - усердно их прочитывал, тут же забывая, но переполняясь законной гордостью от осознания того, как много у нас в стране разных народов и как много у наших народов всякой мудрости. И все это устроил Шпирт.
Жанры уходят, но все же небесследно. Они лишь меняют привычные очертания, а в новых их можно сразу и не распознать. Можно про них и забыть. Пока не наткнешься на желтый листочек от какого-нибудь 14 марта 1954 года. Пока не возникнет в благодарной памяти, как живой, старик Шпирт - великий творец нармудов.
Заветная детская мечта поймать шпиона и мечта найти клад шли нога в ногу. Наверное, потому что и то, и другое имело отношение к сокровенному. И поэтому драгоценный «Остров сокровищ» в детском сознании встраивался до поры до времени в один ряд с одноразовыми картонными изделиями «про шпионов». Как же страстно мы мечтали поймать шпиона! И ведь это казалось так просто!
Когда-то я стеснялся признаться даже себе самому, что, бывая в разных странах и городах, я посещению музея предпочитаю поход на блошиный рынок. Сейчас я перестал этого стесняться, вспомнив, что в детстве меня ничто так не завораживало, как возможность побывать на дачном чердаке, содержимое которого и до сих пор кажется мне куда увлекательнее, чем, например, все то, что можно обнаружить в антикварном магазине.
