21.05.2020 | Нешкольная история

Окруженцы. Часть 2

История партизанского отряда им. К.Е. Ворошилова № 1

О партизанском быте известно немного. Сами партизаны в опубликованных воспоминаниях неохотно делились подробностями жизни в лесу. Бывшая партизанка Евдокия Петровна Ивакина прислала в 1985 году свои воспоминания о жизни в отряде и о своей судьбе.

В 1941 году Евдокия Ивакина училась в Почепском медицинском училище. 23 июня 1941 года занятий не было, всех отпустили домой, здание стали готовить под госпиталь. А Евдокия была принята в истребительный батальон, члены которого готовились к работе в тылу врага. Вскоре Евдокию направили в родную деревню для связи со связным. Ждать пришлось долго. «31 декабря 1941 года в наш дом пришли полицейские, всё в доме и в сарае перевернули, ничего не нашли, но меня всё же арестовали. Всех задержанных по подозрению в связи с партизанами держали в сарае и водили на допросы. На первый допрос я попала к озверевшему следователю Воронину (он бывший офицер Красной армии). С ним мне довелось встретиться в райкоме партии, тогда я стояла на посту, будучи членом истребительного батальона. В то время он хотел пройти, не предъявив документа, я его не пропустила. Вот эту встречу тогда он и припомнил мне на допросе. Я, конечно, тоже ответила ему не в лад, грубовато. Он схватил графин с водой и бросил в меня. Я успела отвернуться. Графин попал в печь, разбился и стеклом поцарапал мне лицо. Тут он схватил чернильницу, бросил в меня, задев мне лоб, до сих пор осталась небольшая вмятина». На следующем допросе был начальник полиции Рудаков, бывший киномеханик в Доме культуры. Он был давно ей знаком и ее старшей сестре. В отряд Евдокии удалось уйти только в июне 1942 года.

Несколько случайно сохранившихся листков воспоминаний Евдокии Петровны мне показались очень ценными, и я привожу их полностью.

«До сентября 1942 г. партизаны жили по деревням. Местное население помогали нам решать все хозяйственные заботы. Во время блокады в сентябре 1942 г. все деревни в зоне брянских лесов были сожжены. Теперь мы, партизаны, устраивались в землянках, а в нашем тылу в лесу строили землянки жители сожженных деревень.

С октября 1942 г. мы жили недалеко от уничтоженной деревни. Мне особенно запомнилась наша жизнь здесь. Потом мы жили в других местах, но устраивались так же. Землянки строили на весь взвод. От входа по обе стороны устраивали нары. Устилали их еловыми лапками.

Иногда наши умельцы сооружали настоящую «буржуйку». Каждый боец на нарах имел постоянное место. В головах устраивали оружие. У печки всегда было людно, сменившимся с поста или пришедшим с задания по неписаному закону представляли у печки лучшие места, они вне очереди сушили портянки.

Пищу, если было из чего, готовили на костре. А когда не было продуктов, ходили на поля копать картофель... Соли не было, поэтому ели картофель в печеном виде. Так он был более вкусным. Появились специалисты по выпечке картофеля. Делали так – грязную картошку мыли, насыпали в ведра, затем разгребали золу нагоревшего костра, засыпали картофель и снова засыпали золой, песком или землей, а потом сверху же снова разводили костер. Кто-нибудь из специалистов этого дела следил за костром, и когда картошка была готова, разгребали костер, выбирали готовую картошку в корзину или мешок и, вытряхивая, очищали от золы. Хорошо приготовленная картошка была ровно пропеченной с оранжевой корочкой, очень вкусная даже без соли. Ели, кто сколько хотел. Мне в то время часто вспоминалась пионерская песенка: «Ах, картошка, объеденье…» Часто добывали трофейные продукты. Хорошо, когда попадалась немецкая лошадь.

Ближе к зиме большой проблемой стала стирка белья. Начался тиф. Нужно было бороться с вшивостью, а без мыла ничего не выходило. Пробовали стирать глиной, терли кирпичом, но после такой стирки белье становилось страшным.

Балашов пригласил меня и нашу сестру Полину и посоветовал придумать что-нибудь со стиркой. Мы задумались, и я вспомнила, что моя мама, когда было мало мыла, стирала золой. Приступили к делу. Сожгли много осиновых дров, собрали золу, залили водой и дали настояться. Затем на следующий день отстирали белье в замочке и положили в новый зольный раствор. Кипятили часа три. Потом полоскали много раз. Белье вышло желтоватым, но чистым и приятным в носке.

Тиф нас не задел и чесотка тоже. Между операциями отдыхали. В такие дни проводили тактические занятия, стреляли по мишеням, хотя всегда экономили патроны. По вечерам развлекались, как могли. Каждый что-нибудь рассказывал: были или небылицы слушали всегда охотно. Очень хорошо рассказывал старшина Дмитрий Тимченко, который погиб 17 декабря 1942 г, в бою близ села Уралово. Часто просили меня прочитать стихи Пушкина, Блока, Есенина. Если я забывала рифму, просили говорить своими словами. Часто подшучивали друг над другом.

В землянках и на прилегающей территории поддерживали образцовый порядок. Лес был нашим домом и мы, как могли, берегли его. Никогда не портили, зря не засоряли, никогда не оставляли непогашенными костры.

Одевались и обувались, кто во что горазд. В батальоне у нас были сапожники портные. Материал для обуви был в основном трофейным.

А портные из парашютного шелка шили белье, а из мешков – фуфайки. Бойцы уважали друг друга, делились каждым куском хлеба. Особенное внимание уделяли друг другу курящие. Свою норму махорки я всегда приносила раненым в госпиталь. Надо было слышать, как радовались раненые. Они кричали: «Покурим, братцы, Надя идет». Разве можно было не сберечь табаку?»

В отряде было 20 женщин и все они были настоящими героинями.

По воспоминаниям партизан-ворошиловцев можно составить список настоящих героев партизанского отряда имени Ворошилова.

«Сергей Майоров в нашей 1 Ворошиловской бригаде не отличался какой-то лихостью, но когда вражеский дзот преградил нам дорогу при наступлении на деревню Яновская, то именно он первым вызвался подорвать его. В августе 1943 г. бригада получила приказ выйти в далекий рейд в западные районы. Отбирали самых выносливых, хорошо зарекомендовавших себя в боях партизан. В их числе был и Сергей Майоров. После трудного перехода и двух стычек с противником бригада вышла к селу Полховка и остановилась на отдых. Но утром мы узнали, что нам на «хвост» село подразделение гитлеровцев. Удар на себя приняли четверо партизан, находившихся в самой крайней от погоста хате. Это были командир седьмой роты Морозов, командир взвода Колин, старший фельдшер Рахматулин и Майоров.

Они стояли насмерть, стали непреодолимой преградой для врага. Ни один немец не прошел через речку. А когда партизаны выбили врага с кладбища, во дворе дома они подобрали трех своих погибших товарищей. Четвертый лежал без сознания. Это был Майоров. После многих месяцев лечения в госпиталях Сергей Иванович вернулся в родной Брянск. Стал строителем, а потом перешел работать на завод».

Лейтенант Анатолий Григорьевич Шумилов навсегда остался в памяти партизанки Надежды Максимовны Абрамовой (Винокуровой). Зимой 1942 года она была назначена бойцом в роту пулеметчиков. Глядя на командира, она сразу поняла, что скидок не будет. Вскоре узнала, что командир окончил военное училище в 1941 году и сразу попал на фронт. Тяжелые бои, горечь отступления, неудачные попытки перейти линию фронта. Назначили его командиром пулеметной роты. Оружия не было, добывали у населения. Мальчишки показали, где в картофельном бурту спрятан пулемет, с лентами для патронов. Свое первое участие в бою Надежда Абрамова вспоминает так: «15 февраля 1942 г. приказ по отрядам «два пулеметных расчета»… Начался бой, по команде открываю огонь, пулемет стреляет одиночными. Прислушалась, рядом тоже не слышу очередей. Мимо спешит командир, и как ножом по сердцу: «Что же ты не стреляешь, лихая пулеметчица?» Сбрасываю варежки и хватаюсь за пулемет. Кожа с рук остается на металле (мороз под 30 градусов). Командир кричит: «Стреляй одиночными!» После 10 выстрелов руки ощутили знакомую дрожь – «максим» заговорил. Операция закончилась успешно. Взяты пленные, трофеи и документы. Мне замотали руки полотенцем. Всех волновало, почему подвели пулеметы. Командир предположил, что, скорее всего, виновата смазка. Мы смазывали оружие жиром, который раздобыли у хозяйки. Одиночным выстрелами жир разогрелся и оружие пришло в норму. Наш командир обладал мгновенной реакцией на изменение боя».

Надежда Максимовна вспоминала, что бойцы отряда ценили лейтенанта Шумилова как внимательного и необыкновенно доброго человека.

Готовясь к одной операции, лейтенант, обходя строй, увидел, что пулеметчик Колин в сапогах. Шумилов снял свои валенки и отдал их Колину, а сам обул сапоги. Многим это не понравилось. Но командир пояснил, что он сам будет двигаться в бою, а пулеметчик лежит за пулеметом, может ноги отморозить.

С большой горечью вспоминала Надежда о гибели своего командира: «Весной 1942 года наладилась связь с Большой землей. Прилетели первые самолеты. Привезли газеты, медикаменты и боеприпасы. Больше всего радовались гранатам. Но именно гранаты, особенно противотанковые, мы знали плохо, а командование приказало организовывать обучение. 23 мая 1942 г. занятие проводил лейтенант М. Пастушков. Боец Желтов проделывал с гранатой все операции. Но когда выдернул чеку, растерялся… Откуда-то неожиданно появился лейтенант Шумилов. Он как молния рванул к Желтову, выхватил гранату, крикнул: «Ложись!» Замахнулся, но бросить не успел. Граната взорвалась в руке. Окружающие не пострадали, осколки прошли поверху…»

Так ценой своей жизни командир спас бойцов. После войны при встрече партизан-ворошиловцев всегда вспоминали своего командира. Надежда Максимовна Абрамова выполнила обещание написать его жене, если не придется ему дожить. Узнала, что у Анатолия Шумилова сын и внук продолжили династию военнослужащего.

В отряде были люди разные, немало рискованных, отчаянных. Особой дерзостью и смелостью отличались разведчики, которыми командовал лейтенант Владимир Иванович Степняк (1921–2013). Эта группа была вооружена немецким и венгерским оружием, одевалась в немецкую форму. Виктор Весендин и Мурзин сносно владели немецким языком. Светловолосый и худощавый Весендин не отличался от немецкого офицера-«арийца». «В июне 1942 года мы получили задание разведать обстановку и силы противника в районе Пильшино. В это время отряд проводил боевую операцию в соседних селах. Планировалось обезоружить полицейский отряд для борьбы с партизанами. Наше появление в поселке не вызвало сомнений у полицейских. Нашли старосту, «переводчик» Мурзин объяснил старосте, что приехала инспекционная группа немцев из Брянска. Обер-лейтенант (Весендин) начал распекать старосту за отсутствие дисциплины, потребовал собрать всех полицаев и принести оружие для проверки… После проведенной операции разведчики вернулись с конями полицейских с трофейными винтовками».

Сохранилась записка Георгия Федоровича Покровского, командира отряда ворошиловцев, Героя Советского Союза, о составе отряда. Партизанский отряд № 1 им. Ворошилова был многонациональным. В нем сражались представители 21 национальности: русские, белорусы, грузин, узбек, таджик, башкир, испанский коммунист Леонардо Гарсия (погиб при переправе через реку Десну в мае 1943 года во время боя с немецкими оккупантами), два австрийца, трансильванский румын Стойку, чех по имени Ян, венгр Иван Вакула.

Пытаясь собрать более полную информацию о партизанской бригаде им. Ворошилова, я просматривал документы отряда в областном архиве. Несмотря на то, что прошло уже 75 лет, как была освобождена Брянщина от немецко-фашистских захватчиков, часть документов отряда не выдаются для изучения. Что скрывается в них?

При знакомстве с воспоминаниями партизан я отметил для себя, что в них есть преданность делу, боль за погибших товарищей. Но мы уже не сможем узнать, о чем они говорили, особенно в узком кругу.

В воспоминаниях ветеранов явно прослеживается желание доказать общественности боевую роль партизанского отряда, ведь отряд был из окруженцев. Отряд выполнял задания штаба партизанского движения и командования Брянского фронта. Но были в отряде и местные жители. Отсюда возникали проблемы с дисциплиной, недоверием. Оккупантами была разработана целая система мер для поддержки «новой» власти: от пропагандистских листовок до казней тех, кто был связан с партизанами. Внутри отряда шла борьба и с мародерами, и с предателями. Об этом мы можем судить по приказам командования партизанского отряда:

«Приказ командира отряда Гудзенко о наказании за воровство картофеля красноармейцем Богачевым в с. Емное у гражданки Махоткиной…»

Командир взвода 1 роты старшина А. А. Быстров был отправлен в деревню Смелиж для охраны продовольственной базы. «Заехал неизвестно куда и пьянствовал до 7.6.1942 г». Объявлен выговор.

Дмитрий Петрович Зинаков, 1918 г. р., уроженец с. Фатевичи Сумской области, отказался от выполнения боевого приказа. «Я у пулемета, торопиться не хочу… и никуда не пойду». Он бросил где-то комсомольский билет, порвал свой паспорт. Заявил, что за документ его расстреляет полиция. «Приказом от 14.06.42 г. за проявленную трусость и дезертирство и невыполнение приказа командования Д. П. Зинакова – расстрелять».

«По приказу командования Ворошиловского отряда от 18 июня 1943 года расстрелян боец Новоселов, который чтобы уклониться от службы в отряде прострелил себе ногу, якобы случайно. В надежде быть отправленным на Большую землю».

«Командира 3 роты ст. лейтенанта Лещенко за проявление симуляции в момент боя снять с должности командира роты и пользовать в должности бойца».

Такие приказы не единичны. Основное обвинение – в паникерстве, трусости. Для борьбы с такими явлениями в отряд направлялись партийные работники. Были и политруки, и секретарь комсомола, и партком. Выпускались боевые листки и стенгазеты. Отряд имени Ворошилова издал 6 листовок, обращенных к населению оккупированной территории, тиражом около 500 экземпляров. Надо было противостоять немецкой пропаганде, которой поддавались и местное население, и попавшие в плен военнослужащие.

В самом начале деятельности отряда сложились сложные отношения между первым командиром отряда Ковалевым и прибывшими в отряд партийными руководителями Хомутовского подпольного райкома партии.

22 февраля 1942 года Александр Григорьевич Ковалев был убит по приговору узкого круга райкомовских работников. В своих воспоминаниях П.П. Башмаков, адъютант Ковалева, Н.С. Орлов и другие партизаны доказывали невиновность Ковалева, настаивали на том, что партийные работники зверски убили его из-за своих карьерных интересов, необоснованно обвинив его в мародерстве.

Собравшись вместе, бывшие партизаны решили бороться за честное имя своего командира. Не знаю, чего это стоило им. Но в 1996 году А.Г. Ковалев был реабилитирован и посмертно награжден медалью «За отвагу».

Реконструировать подлинную жизнь партизанского отряда им. Ворошилова № 1 оказалось делом непростым. Проблема в том, что партизаны писали свои воспоминания давно, во времена влияния партийного руководства. Возможно, далеко не все свои мысли ветераны могли высказать на бумаге.

Я думаю, что формирование партизанского отряда им. Ворошилова № 1 – это результат действий таких личностей, как Ковалев. В плен сдавались сотни тысяч, но самые стойкие сформировали свой отряд. Они были лучше подготовлены к боевым действиям. Готовы были воевать, а не сдаваться.

Этот партизанский отряд во многом уникален. Около тысячи окруженцев вошли в отряд, который впоследствии перерос в партизанскую бригаду. В отряде не было семей с малолетними детьми. Родные места были далеко. За 21 месяц погибла почти половина. По данным П. П. Башмакова – 486 человек. Окруженцы воевали, не жалея себя.

Мне удалось не только проследить боевой путь отряда ворошиловцев, но и узнать о некоторых героях отряда. Не сомневаюсь, что их было значительно больше. Архивы сохранили не очень много сведений о командирах, а о рядовых бойцах и говорить не приходится. Может быть, помогут родственники бывших партизан. Надеюсь, что поиск историй жизни и подвига партизан-ворошиловцев будет продолжаться. И мы обязательно оформим музейную экспозицию о партизанском отряде № 1 им. К. Е. Ворошилова.

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде