История семьи Марлиса Давлетьярова сложилась трагично. Когда ему было 5 лет, арестовали его отца, в неполных 6 лет – мать.
Его отец – Давлетьяров Ахметсафа Мустафович (1905-1938 гг.). В 1930-33 гг. на научной и педагогической работе. В 1934-З6 гг. секретарь Кзыл-Юлдузского райкома ВКП(б), в 1936-37 гг. главный редактор газеты «Кзыл Татарстан». С 1937 г. председатель СНК ТАССР.
16 сентября 1937 г. его назначили председателем Совета народных комиссаров ТАССР, а через 2 месяца арестовали. Арестован он был сотрудниками НКВД прямо в своем рабочем кабинете. Засидевшись допоздна, он готовился к очередному заседанию правительства, которое должно было состояться на следующий день.
«Я помню пустую комнату. Мы жили тогда на улице Гоголя в доме ответственных работников №21. Это был одноэтажный особняк, там было 7 комнат. В одной из них собрались наши родственники и о чем-то разговаривали. Я тут хожу, а нас с братишкой все время выгоняли в коридор».
Маленький Марлис не понимал, что никогда не увидит своего отца и что впереди еще будет арест матери.
«Как «брали» маму, мне рассказывала бабушка. Это было 12 мая 1938г. 9 мая был расстрелян отец, а 12 мая арестовали всех жен расстрелянных. За мамой пришли ночью. Нас с братом в это время в доме не было, потому что она ходила в баню, а нас оставили у тети. Ее забрали обманным путем. Сказали, что надо подписать какую-то секретную бумагу в пользу невиновности отца, а вывозить документ из организации нельзя. И она поехала» - рассказывает Марлис Сафович.
Его мать отправили в ГУЛАГ по печально знаменитой статье – член семьи изменника родины. На следующий день она прислала записку, в которой писала, что беспокоится о детях. И все... Целый год о ней ничего не знали.
После расстрела отца, А. Давлетьярова, в справке для НКВД было написано: «Мать арестовать, детей отправить в детский дом при НКВД». За детьми пришли на следующий день после ареста матери. Их спасла бабушка. «За нами пришли двое. Один из них был татарин. Бабушка нас не отдала, сказала им, что они не смогут воспитать детей. И те отступили. Может и потому, что один из них был татарин».
«Мы, дети, ничего не знали. Нам говорили, что родители в командировке. Нас оберегали от этих вестей. Я помню, что иногда, зарывшись под одеяло, давал волю слезам».
Жена бывшего председателя СНК ТАССР содержалась в мордовских лагерях. Уже оттуда много позже она смогла написать письма детям, матери, сестре. В каждом письме она беспокоилась о здоровье сыновей.
Письмо от 30 марта 1941 г.: «Дорогой мой сыночек, Марлис. Ты совсем забыл свою мамочку. Я не знаю, как ты учишься, нравится ли тебе в школе. Целую тебя крепко-крепко. Твоя мама». Марлис получил в одном из писем рукописную книжечку «Котишка-плутишка». Мама Марлиса сама написала и сочинила стихи, сопроводила их рисунками.
Марлис Давлетьяров вспоминает: «В одном письме, которое я послал, я пишу: «Мама, мы живем хорошо, а вот поспеет картошка, будем жить еще лучше».
В 1941 г. семью Давлетьяровых высылали из Казани как семью врага народа: «Пришло предписание выслать за 300 км от Казани в 24 часа. Тетя была просто в ужасе, на руках трое детей и бабушка. Она буквально прорвалась к секретарю обкома партии и говорит ему: «Вот, такое вот предписание, вы хотите, чтобы я взяла веревку и повесилась прямо у обкома?! Но он с ней поговорил и смягчил постановление».
В итоге семья оказалась в Красноармейском районе, где прожили несколько лет. Родственников не было, есть было нечего, холодно. «Я помню, лежу на скамейке и думаю, вот прирастет желудок к позвоночнику, что я буду делать».
Чтобы спасти детей от голодной смерти, их отправили в 1943г. в детский дом.
Марлису было 10 лет, старшему брату Марату 15 лет. Вначале братьев отправили в Кураловский детдом. «Приехали ночью, стояли в каком-то помещении, узнав, что мы дети врага народа, нас не приняли, не хотели портить репутацию». Приняли их в Чистопольском детдоме. Братья стали регулярно питаться, учились.
«За месяц, помню, накопился большой ломоть хлеба. Я свой ломоть съел, у соседа съел, потом еще обед был. Почувствовал, что у меня живот-то большой стал. Встал перед зеркалом, смотрю: «Да, я сегодня поел».
В 1948 году Марлис Сафович покинул детдом и поступил в сельскохозяйственный техникум.
Узнать, что случилось с родителями, желание было всегда. «Мы начали встречаться людьми, которые были с моими родителями, сразу как они начали возвращаться из лагерей. Первым человеком, с которым мы встретились, был Мусин. Он был знаком с отцом». Встречались и с женщинами, которые содержались вместе с матерью в лагере.
Всю правду о своих родителях Марлис Давлетьяров узнал только в 1990-е годы.
В 1990-е гг. был открыт доступ к архивам. Ближайшие родственники, а также исследователи смогли прикоснуться к подлинным документам репрессированных. Дети репрессированных получили официальный статус. На основании ст.2-1 п.п.2 и 3 закона Российской Федерации от 18.10.91 г. «О реабилитации жертв политических репрессий», люди, оставшиеся в несовершеннолетнем возрасте без попечения одного или двух родителей, признавались пострадавшими от политических репрессий.
Противоречивость процессов, происходящих в наше время, выражается, например, и в существовании точки зрения, что И.В. Сталин был умышленно очернён. Мало того, ставится вопрос о реабилитации Сталина и отмене постановления XX съезда КПСС по докладу Н.С.Хрущева «О культе личности и его последствиях». «Оттепель» некоторые называют зло и саркастично «слякотью». Вот для того, чтобы «оттепель» не превратилась в «слякоть» на страницах учебников, иногда полезно послушать тех, кто, несмотря на нужду, материальное неблагополучие воспринимает этот период как начало избавления от страха.
К сожалению, процесс реабилитации действительно был свернут. Власти стыдливо в графе «причина смерти» ставили прочерк.
Общение с жертвами политических репрессий показало всю драму, через которую прошли эти люди; то, как они пережили репрессии своих родных и близких, то, как они пронесли эту тяжелую ношу через всю свою жизнь.
Все познается в сравнении. Чтобы оценить значение начала процесса реабилитации, нужно знать, с чем сравнивать.
Мы назвали наше исследование «Трудная дорога к правде». Здесь, наверное, уместно добавить: «Трудная дорога к правде длиною в жизнь»... Целая жизнь понадобилась одному поколению 1930-х годов рождения, чтобы узнать правду о своих родителях. Путь от полного неведения и незнания к полуправде, затем стыдливое умалчивание и, наконец, открытие архивов, признание юридического статуса реабилитации детей «врагов народа». На этом все...
Печатается с сокращениями
4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде
