публикация:
Стенгазета
Автор: Анжелика Маторина, на момент написания работы ученица 10 класса школы №1, г. Кимовск, Тульская область. Научный руководитель Светлана Алексеевна Титаренко. 3-я премия XVII Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
ЕЩЕ НА ЭТУ ТЕМУ:
История одного детства. Часть 1
В первые месяцы после освобождения Ворошиловградской области от оккупации потребность в детских домах была велика. «В 1945 г. была осуществлена реэвакуация на Украину 51 детского дома (5108 детей) из восточных областей и республик Советского Союза. Из них 6 детдомов (744 воспитанника) были возвращены в Ворошиловградскую и Сталинскую области. По окончании войны, к концу 1945 года, в Ворошиловградской области в 27 детдомах воспитывалось 2714 человек. В 1950 г. в СССР насчитывалось 6543 детских дома и в них 637 тыс. детей».
Родственники отговорили Раису, которой к тому времени исполнилось уже 26 лет, брать младшую сестру на воспитание – время было голодное: лишний рот не прокормишь, к тому же в детском доме можно было продолжить учебу.
«Попав после любящей семьи в детский дом, я почувствовала одиночество и страх. Меня бросили! Решение созрело быстро – после зимних каникул я решила сбежать. Но не к брату в Днепропетровск и не к сестре (будет ругаться!), а в Москву! Хотя никаких родственников в столице у нас не было. В общем вагоне удалось доехать до станции Валуйки Белгородской области, где проводница сняла меня с поезда и привела в милицию. Оттуда направили в детприемник, где я заболела и два месяца пролежала в изоляторе с тифом. Меня спросили, хочу ли я вернуться в Ворошиловград или остаться в детском доме в Белгороде. Детский дом № 3 после мытарств вспоминался уже как родной. Директор Антонина Алексеевна Ананьева обняла меня крепко-крепко, я тоже прижалась к ней как к родному человеку. Но пропущенные месяцы учебы дали о себе знать – меня оставили на второй год».
Мы поинтересовались у Жанны Петровны, какой была жизнь в детском доме в конце 40-х – начале 50-х.
«Наш детский дом №3 был не очень большим – 75 мест, одни девочки школьного возраста – от 7 до 14 лет. Три блока построек – рабочий корпус, где были рабочие комнаты, каптерка и изолятор. Комнаты были большие, в них самоподготовкой занимались по две группы. Самая большая комната после занятий превращалась в столовую. Во втором корпусе были спальни, клуб и кабинет директора. Директора детского дома Антонину Алексеевну все боялись и любили одновременно.
Мы с девочками никогда не ругались, дружили. Правда, была одна, мы ее Тряпой звали – так вот та воровкой оказалась. Из-за нее сняли директора детского дома. Антонина Алексеевна ездила в Москву и выбила нам зимнюю одежду – шубки. Тряпа украла несколько и продала. Антонина Алексеевна ее за это побила. Тряпа затаила злобу, и при удобном случае, уже учась в училище, рассказала об этом.
Директора сняли с работы, и она вынуждена была уехать из города. Поезд отправлялся в 4 часа утра. И мы, взрослые девочки, оборвав в розарии все цветы, пришли ее провожать на вокзал».
Срыв Антонины Алексеевны понятен – детские дома региона столкнулись с большими проблемами в вопросах материального обеспечения – облторготделы не смогли поставлять им продукты и промтовары своевременно и в нужном объеме. В немалой степени этому способствовало неожиданно быстрое увеличение числа воспитанников сиротских учреждений в связи с начавшимся в 1946 году голодом.
«Директора детских домов писали жалобы на качество выдаваемой сиротам одежды и обуви. Они отмечали, что детдомам выдают все самое худшее, что не идет в широкую сеть. Получили одежду – нужны дополнительные средства на переделку буквально всего. Некоторые директора выступили с инициативой: просим выдавать нам мануфактуру, чтобы мы сами шили по своему вкусу, как хотят дети. Шить обмундирование мы можем своими силами, силами тех же детей».
«Жили очень бедно, – продолжает Жанна Петровна. – У меня сначала было только одно платьице, чуть позже доросла и до костюма. Но даже они не были целиком собственными.
Если девочка вырастала, то вещь передавали или перешивали на маленьких. Шить умели все – в детском доме было полное самообслуживание, – только что не готовили, но убирались и мыли посуду сами воспитанники. В детский дом отправляли любые вещи, так к нам попала партия американских синих габардиновых костюмов для взрослых. Так вот из них малышам, и мне тоже, пошили платья. До сих пор помню туфли, разного цвета – один черный, другой коричневый, которые мне выдали».
Засуха и неурожай 1946–1947 гг. стали причиной перебоев в снабжении детдомов продуктами питания.
«В 1947 году было очень голодно. Почти на весь день мы уходили с воспитателем за город – там, на колхозном поле, росла кукуруза. Пока не было объездчика, мы впивались зубами в молодые початки. Однажды объездчик заметил нас, но никуда сообщать не стал, воспитательница объяснила, что мы детдомовские, дети фронтовиков. Но больше на поле мы не ходили. На лугу ели любую съедобную траву».
Чтобы хоть как-то решить проблему питания сирот, детским домам выделили на окраине города землю под подсобное хозяйство. Выращивали бахчевые, просо для пшена, подсолнечник на масло. Работы хватало всем – маленькие гоняли воробьев с подсолнечника и проса, 12–14 летние выполняли все полевые работы. Когда осенью на подводе везли урожай, маленькие с гордостью сидели на тыквах и арбузах. За хорошую работу в поле воспитанников награждали. Самым ярким событием стала поездка в Москву в 1955 году. Девочки побывали в Кремле.
Детский дом №3 славился своим драматическим кружком, на новогодние представления приходили ребята из соседних детских домов.
«Кот, лиса и петух», «У Лукоморья», «Стенька Разин» – все музыкальные сказки были с танцевальными номерами, которые ставил балетмейстер Василий Дмитриевич Стельников, артист Ворошиловградского театра оперы и балета. Он и привил любовь к этому виду искусства Жанне Петровне. Однажды он пригласил девочек в театр на балет «Эсмеральда», но никто не узнал его в роли уродливого горбатого Квазимодо.
Несмотря на бытовые тяготы, вспоминает Жанна Петровна о жизни в послевоенном детском доме только самое лучшее – учителей, воспитателей, которые научили ее, как она говорит, «всему».
«Надежда Николаевна… ей было уже около 60-ти. Дети звали ее “Курочка” за мелкий ровный шаг. Всегда одета в темную юбку и белую кофту, туфельки на небольшом каблучке.
Она знала, казалось, обо всём на свете. Куда бы дети ни шли гулять, она рассказывала и читала стихи о птицах, цветах, деревьях. Надежда Николаевна была выпускницей Смольного института»
Все воспитатели учили детей тому, что может пригодиться в жизни женщин, – рукоделию. До настоящего времени Жанна Петровна с благодарностью вспоминает эти занятия – она прекрасно вяжет и вышивает.
Игрушек у детей не было, кукол шили сами из тряпок, а еще шили карнавальные костюмы. Антонина Алексеевна Ананьева создала в детском доме приветливую атмосферу, устраивала праздники для детей. До сегодняшнего времени любимый праздник у Жанны Петровны – Новый год. Еще с октября девочки готовили друг другу поздравления и задания, которые надо было выполнить в новогоднюю ночь. Одно из таких поздравлений сохранилось, и Жанна Петровна, уже работая в школе, всегда показывала его ребятам.
Софья Израилевна Шварцман преподавала математику. Экзамены в те годы сдавали по всем предметам, начиная с 4-го класса. «На экзамене по геометрии мне попалась задача на построение. Когда я рассказывала, один из членов комиссии сказал: “Ей бы быть учителем”. Софья Израилевна сказала, что у меня есть такой талант – рассказывать доступно». Но поступить в педагогический вуз после детского дома было просто невозможно.
Окончание следует
