АВТОРЫ: Анастасия Мелконян, Кристина Петрова на момент написания работы – студентки 1-го курса, Астраханский государственный университет. Научный руководитель Людмила Вадимовна Тарасенко. 3-я премия XV Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
История, о которой мы пишем, произошла в середине прошлого века и для того времени не была уникальной. Мы узнали о ней совершенно случайно: Людмила Вадимовна Тарасенко, наш научный руководитель, познакомилась с Валентиной Ивановной Филиной и решила, во что бы то ни стало, познакомить нас с ней.
Итак, мы отправились на интервью с Валентиной Ивановной Филиной. Всё, что было нам о ней известно, то, что её муж, астраханский поэт Владимир Филин, был участником антисоветской организации «Свободная мысль». В 1949 году его осудили и отправили в ссылку, как врага народа.
Мы вошли в квартиру. Это было обыкновенное советское жилище. Валентина Ивановна провела нас по всем комнатам – в спальне мы задержались. На стене − старые фото. Длинный шкаф полностью заставлен книгами, причём совершенно разными. Сочинения Ленина занимали целую полку, на удивлённые взгляды – пояснение: «Он говорил, что врага надо знать в лицо».
Чуть позже в зале начинаем разговор.
- Валентина Ивановна, расскажите нам, пожалуйста, всё о своем муже.
- Я могу сказать только то, что знаю... в основном всё со слов свекрови, Нины Григорьевны.
Родился Филин Владимир Сергеевич 1 сентября 1929 года в г.Астрахань. Отец его, Сергей Максимович, был в молодости рабочим-бондарем, затем учился в Москве, после чего стал работать в органах госбезопасности, часто меняя место жительства. Дослужился до звания полковника, в 1949 году подал в отставку. Не надо долго думать, что послужило поводом к уходу со службы: арест сына и дальнейшее расследование.
Отношения между отцом и сыном были напряженные – их взгляды на жизнь расходились, а значит, расходились и жизненные пути.
Материально семья была очень хорошо обеспечена, сама Нина Григорьевна мне рассказывала, что пользовалась своим положением, не думая, что скажут окружающие. Но юный Володя с детства проявлял характер: он не хотел выделяться среди малообеспеченных приятелей, живших с ним в одном дворе.
Нина Григорьевна рассказывала: «Соберемся в гости, нарядим его, выпустим чуть пораньше, а он на улице нарочно себя пачкал грязью, отрывал пуговицы, чтобы быть как все. Старался быть как можно проще». Ещё Володя мне рассказывал историю, когда в Архангельск приехал брат Нины Григорьевны, Иван Григорьевич Цаплин. Володе тогда было 10-12 лет, совсем мальчишка. И вот этот дядя взял Володю за руку и говорит: «Пойдем, покажу тебе настоящую жизнь, а не ту, которой ты живешь». И они пошли на берег речки, и там было очень много людей, которые куда-то перекочёвывали, трудно ведь жилось, это уже был конец 30-х годов. И вот Володя запомнил, как эти бедные голодные люди сидят семьями, стремятся куда-то уехать. «Вот смотри. Вот так живёт основная Россия, ты это должен знать.
Вся юность Володи прошла в Петрозаводске, там он закончил школу. Он чистой воды гуманитарий, обладал широким кругозором. Потом Володя поступил в Ленинградский юридический институт, он там проучился один семестр, сдавал экзамены, и его взяли прямо с лекции с обвинением в связи с антисоветским кружком «Свободная мысль».
- Валентина Ивановна, а расскажите, как Владимир Сергеевич оказался в этом кружке?
- Я очень мало знаю про сам кружок и про то, чем они там занимались. Были молодые, любили литературу. У Володи был двоюродный брат, Николай Боровков, который жил в Астрахани – он и собрал эту группу.
С Боровковым Володя стал переписываться где-то в 1949 году, когда приезжал в Астрахань на каникулы. Это было после 9-10 класса, ему было 17 лет. Николай познакомил его со своим кружком.
Собирались они, анализировали, обсуждали, как их всех обманывали. Ну, в общем, было то, о чем говорили «на кухне». Про кружок я больше ничего не знаю, остались только документы.
Да, документы остались: постановление на арест, причем только на арест Николая Боровкова; выписка об освобождении В.Филина; протоколы допросов и копии некоторых писем – всё это Валентине Ивановне помогли достать из архива работники астраханского Мемориала.
Изначально общество «Свободная мысль» создавалось исключительно как литературный кружок, поэтому Владимир Филин вступил в него не раздумывая. Члены общества занимались тем, что читали запрещенных авторов, а также книги по теории марксизма.
Из письма Владимира Филина Боровкову: « …Я согласен с первой частью Вашей программы, но не целиком. Я не согласен с утверждением о снисхождении нашего «социалистического строя до уровня реакционнейшего государственного капитализма». Социалистический строй по сравнению с государственным устройством любой страны является не реакционным, а прогрессивным. Это вполне подтвердят успехи тридцатилетнего существования нашего государства. Но это не освобождает нас от необходимости борьбы за его дальнейший прогресс, от борьбы с остатками прошлого, с пошлостью людей; от борьбы за облегчение положения трудящихся масс; от борьбы за создание истинного социалистического сознания. Эти задачи ложатся на плечи экономики и идеологии, расцвет которых не за горами…»
По решению особого совещания Владимиру Сергеевичу Филину дали пять лет исправительно-трудовых лагерей (ст.58 пункты 10,11). В лагерях Филин был с октября 1949 по апрель 1953 года. Там он познакомился с воронежским поэтом А.Жигулиным и впоследствии стал прототипом героя книги А.Жигулина «Черные камни».
В книге «Черные камни» Анатолий Жигулин рассказывает про Филина как про лучшего друга и ведает нам историю того, как Владимир Сергеевич попал в больницу.
Зимой с 1950 на 1951 год они работали в паре на лесоповале (031 колония Озерного лагеря). Работа смертельная. Владимир угасал на глазах. Анатолий рассказал ему, как можно заболеть ангиной, чтобы попасть в санчасть и передохнуть от этих адских работ. Глава книги так и называется – «Ангина».
«Надо распаренному после 12-километрового пути на лесосеку выпить там из бочки, пробив деревянным ковшом слой льда, ледяной воды. И глубоко вдохнуть несколько раз сорокаградусный морозный воздух. И ангина обеспечена. Владимир последовал этому совету. Но его почему-то увезли в большую лагерную больницу, и вскоре пришла страшная новость – Володя Филин умер от двусторонней пневмонии».
Жигулин, конечно очень переживал – ведь именно он подсказал Владимиру такой способ попасть в медсанчасть. Но случилось чудо – Володя выжил, друзья повстречались осенью 1951 года. Повстречались уже на Колыме, в Бутугычаге, лагере, которому посвящена целая глава «Черных камней».
Хочется заметить, что после освобождения дружба Анатолия Жигулина и Владимира Филина не закончилась. Они нашли друг друга через тринадцать лет.
Владимир Сергеевич Филин освободился 13 апреля 1953 года. Ему самому не верилось, что не сгинул в руднике или на лесоповале, что остался человеком.
В газете «Литературная Россия» мы нашли воспоминания Александра Сергеевича Филина, младшего брата Владимира, о возвращении брата домой: «Осенью в 1953 году в калитку нашего астраханского дворика постучал человек с незнакомым лицом, искрошенными цингою зубами, но очень родными глазами, взгляда которых мы так долго ждали. После амнистии мать каждое утро проводила на вокзале, встречая прибывающие поезда. И в этот раз она была там, да вот не узнала сына».
Это даже страшно представить, каким после лагерей вернулся Владимир Филин, что родная мать не смогла узнать своего любимого сына.…Да, это был уже не тот восемнадцатилетний юноша.
Из колымских лагерей вернулся человек прозревший, много переживший и повидавший, но ослабленный физически, едва не скончавшийся на больничной койке. Врачи спасли – располосовали грудь и отняли пол-легкого.
После освобождения в 1954 году Владимир Сергеевич стал студентом Астраханского педагогического института. Там же он познакомился со своей будущей женой, Валентиной Ивановной. В управлении КГБ ему посоветовали поступить на факультет иностранных языков, считая, очевидно, профессию переводчика наименее опасной. Но поэт всегда интересовался русским языком и литературой и даже проучился полтора семестра на факультете русского языка и литературы.
После ссылки Владимир не отказался от своих идей. Вот что рассказывала нам его жена: «Он в такой атмосфере, конечно, жить не мог. А мы вместе работали в педучилище, вот это никому не рассказывала даже. Работали вместе… и вот, идет собрание, ну какое-то торжественное, гимн. Все встают – мой муж сидит. Все под гимн встают, а он сидит. Я его дергаю: «Встань, встань». Нехотя, только ради меня, он поднимается, представляете.… Это один эпизод. Дальше, идут политзанятия. У нас каждый месяц обязательно были политзанятия, и там надо было выступать. Сижу, думаю, сейчас что-нибудь скажет, сейчас что-нибудь скажет,… А у нас была руководительница, женщина очень строгих и правильных советских взглядов. И вот она задает вопрос: «Как вы считаете, почему у нас только одна партия? Потому что…» И мой Владимир говорит: «А потому что другие не разрешают». Она как сидела, так и свалилась, а я вообще сникла… Господи, она ведь доложит, она обязательно доложит, тогда все докладывали».
И действительно, докладывали. А позже, по рассказам Валентины Ивановны Филиной, и следили…
Про творчество Филина нужно сказать отдельно. Владимир Сергеевич писал всегда или практически всегда «в стол», потому что писал правду, а правда никому тогда была не нужна.
При жизни его стихотворения не печатали, да и после лагерей было опасно показывать их кому-либо. В них прослеживался объективный взгляд на происходящее. Поэт писал про то, что происходило вокруг, и что он чувствовал при этом.
После смерти Владимира Филина 24 февраля 1982 года его родной брат − Александр Сергеевич и друг – поэт Анатолий Жигулин решили отобрать лучшие, по их мнению, стихотворения Владимира Сергеевича. С их помощью вышли два сборника «Вся жизнь моя» и «Лихолетье».
Мы поняли, что нам мало знать историю жизни только одного человека, Филина Владимира Сергеевича, хоть его судьба сложна и трагична, теперь нас интересовал весь кружок. Все его участники. Их было девять. Девять человек в обвинительном заключении. На самом деле в антисоветскую организацию «Свободная мысль» входило 11 человек. Но где взять информацию мы просто не понимали… Валентина Ивановна о деятельности кружка ничего не знала, да и участников видела только некоторых. Она познакомилась с Владимиром Сергеевичем после его ссылки.
Валентина Ивановна рассказала, что очень хорошо общается с Валентиной Михайловной, сестрой Николая Боровкова, того самого, кто был одним из организаторов антисоветского общества «Свободная мысль». Мы созвонились с Валентиной Михайловной, но, к сожалению, она не смогла нам рассказать что-то подробно. Когда брата забрали, ей было около восьми лет, она все очень смутно помнит, какими-то отрывками, а в семье об этом, конечно же, не говорили.
Николай Михайлович Боровков был добрым, грамотным, трудолюбивым юношей. Окончил астраханский техникум по специальности ветеринар и часто выезжал в районы на практику. Он видел как в зимнее время, в 20-ти градусный мороз чабаны и их семьи голодали и мерзли. Он видел весь этот ужас: как замерзали дети, как погибают эти бедные семьи. И не мог понять, как власть допускает это. А главное, что его возмущало - почему об этом не говорят, почему это скрыто от общественности?! Больше Валентина Михайловна ничего не знает.
Помнит только, как его забирали: брат должен был отправиться на работу в очередной район. Собрал вещи, ушел. Но уехал не по назначению, а в астраханскую тюрьму...
Про кружок Валентина Михайловна тоже мало что знала…
«Просто собирались друзья Николая у нас дома. Это Герман Федотов, Василий Каргин, Феликс Запорожец и Коля Бормотов. Они все были соседями, жили на одной улице. Герман Федотов работал на сахарном заводе, на станции Трусово, мешки таскал. И вот они все собирались вечером, ночью, сидели радио слушали американское эхо или что-то такое, ну разговаривали о том, о чем «на кухне» говорят, а Герман приходил, садился около порога и спал. Он работал на заводе и очень сильно уставал. Образования у него не было: четыре или пять классов. У Коли Бормотова тоже образования не было. В свое время у него забрали отца, и ,может быть, месть какая-то была. Из них всех образование имели Николай, Василий Васильевич и Запорожец. А с чего за братом следить стали: на каком-то собрании, это как раз после практики было, Николай выступил с докладом, где говорил обо всей несправедливости, что творится. Тогда как раз вышел фильм «Свинарка и пастух», и вот, он говорил, почему же в фильме одно, а в жизни другое. За ним уже стали тогда следить. И даже заставляли соседей и друзей Коли докладывать обо всем. К ним на вечера приходил Саша Чумаченко, а потом докладывал все. Но, как сам Саша говорит, он не все рассказывал. Да и соседи потом стали говорить, что кто-то под окнами ходит, и машина, «лягушка» мы ее называли (она такая зеленая была) приезжала, людей забирали. Так вот она стала по двору часто ездить. Ну тут и мама стала им говорить, что давайте-ка расходитесь.
Так, я особо ничего не знаю. Про лагеря он только с матерью разговаривал, мне не разрешали слушать. А после этапа Коля вернулся и поступил в астраханскую государственную медицинскую академию. А когда они собирались друзьями, там и Василий Каргин был, если разговор заходил о лагерях, Колю спрашивали ну как там, он всегда старался уйти от ответа. После лагерей стал скрытным от всех.
Помню еще, что в лагере он сидел вместе с Александром Солженицыным. И когда вышел рассказ «Один день Ивана Денисовича», наш Коля стал прототипом одного из героев. Он писал Солженицыну письмо, и тот ему ответил, что помнит его, но забыл фамилию, и поэтому в рассказе его героя назвал Вдовушкиным, так как помнил, что мама была вдовой. Николай хотел отправить все свои документы, воспоминания Солженицыну через сына. Но сын Боровкова оказался не благонадежным, все потерял и где документы неизвестно».
Вот и все, что мы узнали о Николае Боровкове и о некоторых участниках кружка «Свободная мысль».
В начале работы мы говорили, что все документы Валентине Ивановне Филиной передал наш астраханский «Мемориал». Василий Васильевич Каргин, один из участников организации «Свободная мысль», с 1991 года был председателем Астраханского регионального отделения историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал».
Мы познакомились с нынешним председателем астраханского Мемориала Эвелиной Григорьевной Тороповой, которая рассказала про жену и племянницу В.Каргина. Мы решили встретиться с родственниками Василия Васильевича.
Василий Васильевич Каргин родился в 1921 году в селе «Верхне-Лебяжье». Отца посадили, а мать Василия с детьми выгнали из дома.
«Вот так они и «мыкались» по всей области, по родственникам, потому что бабушка боялась говорить, что дедушку посадили. Чтобы прокормить семью, она пошла на рыбзавод, плюс к этому катала тачки с солью, а раньше это была очень тяжелая работа.… Ходила в колодках таких, мозоли были, у нее потом все болело, но чтобы прокормить детей, бабушка делала самую тяжелую работу» – рассказывала нам племянница Василия Васильевича.
В 14 лет Василий стал помогать семье, пошел работать, потом окончил с отличием астраханский ветеринарный техникум. По образованию был ветеринар-фельдшер… Поступил в Педагогический Институт, а там его уже забрали с первого курса.
С Николаем Боровковым Каргин вместе учился в школе № 58, в параллельных классах. А затем вместе окончили зооветеринарный техникум. Тесно общались и были ключевыми фигурами в обществе «Свободная мысль». Свободомысленники были арестованы 14 февраля 1949 года. В тот день Николая Боровкова и Василия Каргина, только что неплохо сдавших первую сессию, вызвали к директору и предложили проинспектировать в составе специальной комиссии районные детские сады и школы. Друзья не смогли отказаться. Им позволили заскочить домой за вещами и на грузовике куда-то повезли. Оказалось, вовсе не в село, а во двор областного УМГБ по ул. Кирова,5.
Осенью дело о «Свободной мысли « передали в Москву на «особое совещание». То есть речь о суде даже не шла.
После рассмотрения всего дела были вынесены приговоры: Василий Каргин был приговорен к десяти годам исправительно-трудовой колонии и отправлен по этапу на север Казахстана в Экибастуз, на угольные копи.
Через несколько лет Каргин стал одним из организаторов лагерного бунта. После подавления бунта зачинщиков разослали по разным лагерям. Василий Каргин отправился в казахстанский Джезказган на медный рудник. Там он пробыл еще 2,5 года.
В хрущевскую оттепель «политическим», отбывающим срок на тяжелых работах, стали засчитывать год за два, и через этот срок Каргин получил разрешение ехать домой. Однако он еще несколько месяцев проработал на руднике вольнонаемным, чтобы добыть денег на дорогу и одежду.
В Астрахань Василий возвратился черезНаписал заявление в Верховный суд с просьбой пересмотреть его дело. Через несколько месяцев, именно тогда, когда 28-летний бывший заключенный решал, чем ему заняться дальше, из прокураторы ответили, что дело пересмотрено, и он реабилитирован.
Статус оправданного позволил Каргину восстановиться на первом курсе пединститута, правда, не без труда. Насколько тяжело было молодым людям, прошедшим через всю эту несправедливость, начать жить снова и чувствовать себя полноценными людьми в обществе.
Каргин стал учителем русского и немецкого языков и до пенсии проработал в школе. А после еще пятнадцать лет трудился оператором котельной «Коммунэгнерго». Это помимо деятельности председателя астраханского общества «Мемориал».
Среди всех сохранившихся бумаг и записей, преданных нам родственниками Каргина, мы нашли воспоминания Василия Васильевича «История организации «Свободная мысль». Именно эти воспоминания очертили для нас более ясную и четкую картину.
В своих воспоминаниях Каргин не только рассказывает историю создания общества, но и дословно передает нам свою программу деятельности: устав и манифест. Василий Васильевич даже описал литературу, которую они изучали, и делится с нами своими наблюдениями, суждениями о том времени.
Было интересно читать рассуждения тех юных ребят: о несовершенстве мира и, в первую очередь, политического строя, об отсутствии справедливости, о неравенстве людей.
Всем нам свойственно в молодые годы находиться в поисках истины, вот только полвека назад за это можно было навсегда распрощаться с молодостью – так люди, пытавшиеся всего-навсего разобраться в том, что происходит в стране, мгновенно причислялись к врагам народа.
Что хочется сказать в конце нашей работы. Когда эта история попала к нам в руки, мы даже не предполагали, как она повлияет на нас. Конечно, мы знали, что много людей прошло через сталинские лагеря, но мы не знали всей правды того, что там на самом деле происходило. Как они пережили все это? Как им удалось продолжать жить дальше?
Да, кто-то замкнулся в себе, кто-то продолжал отстаивать свои идеи. Это очень трудный путь, не каждый мог решиться встать на него. К сожалению, в наши дни мало кто, особенно молодежь, знает о чудовищных преступлениях, совершенных советской властью.
Благодаря этой работе мы узнали, что наши астраханцы стали прототипами героев произведений Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», «Один день Ивана Денисовича» и Анатолия Жигулина «Черные камни».
Печатается с сокращениями
