Авторы
1. Оскорбление — не такое простое и ясное понятие, как это может показаться. Потому что, строго говоря, оскорблением может считаться лишь высказывание, жест или поступок, ставящие своей непосредственной целью оскорбить или унизить человека, а также группу лиц.
Все остальное, что часто трактуется как оскорбление, называется как-нибудь иначе: «неловкое высказывание», «бестактность», «проявление дурного воспитания» или как-нибудь еще.
А чувство оскорбленности часто объясняется повышенной мнительностью, обидчивостью или просто недостаточной адекватностью тех, кто склонен оскорбляться на что попало.
2. Чувства, между прочим, бывают не только религиозными. И никакое из них оскорблять нехорошо, нецивилизованно.
Да вот только вряд ли такая тонкая материя, как чувствования, может быть регулируемой при помощи юридических и тем более судебно-карательных механизмов.
Какие законы по поводу чувств ни принял бы нынешний состав Госдумы, использовать и применять их на практике неизбежно станет нынешний же личный состав прокурорско-судебных учреждений. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
3. Общественная защита прав и чувств тех, кто наименее защищен, дело, прямо скажем, святое.
Но именно верующие, верующие в Бога, кажутся мне как раз наиболее защищенной частью общества. Их чувства защищены не полицией, не судами и прокурорами, не депутатами и президентами, а именно самой верой. Другой вопрос: какова эта вера?
4. Вера — это не только чувства, вера — особый тип ЗНАНИЯ. А знание нельзя оскорбить. Оскорбится ли вменяемый и уважающий себя и свою науку ученый, если какой-либо социально активный профан заявит ему прямо в глаза, что все его формулы с их никому не понятными буковками и закорючками, все его графики и таблицы — собачий бред и жульничество? Думаю, вряд ли.
5. Впрочем, категория веры применима далеко не только к верующим в Бога. Существуют, например, люди, которые твердо верят в то, что никакого Бога нет в принципе. И они на эту веру имеют такое же право, как и верующие в то, что Бог есть. И у них, кстати, тоже есть чувства. Иногда тончайшие.
И что им прикажете делать, когда они слышат нечто вроде того, что «атеист — слуга дьявола», или пуще того: «атеист — это враг Церкви, а потому и враг государства, ибо Церковь — основа государственности». Нечто очень похожее я видел своими глазами в напечатанном виде.
Это не оскорбление чувств? Разумеется, оно самое и есть. В данном случае оскорблено чувство верующих, верующих в российскую Конституцию, где не сказано ни одного слова о том, что Церковь — основа государственности. Столь радикальная в своем бесстыдстве ересь глубоко оскорбительна для верующего гражданина. Зато в Конституции недвусмысленно сказано о том, что Церковь от государства отделена.
6. Чувства некоторых не слишком уравновешенных, но необычайно чувствительных граждан, твердо верующих в отсутствие Высших начал, бывают оскорблены видом золотых крестов, пением муэдзина, черной шляпой хасида, звяканьем кришнаитских колокольчиков. Что делать судам и прокуратурам с их оскорбленными чувствами?
7. Или вот, например, недавнее, ставшее широко известным высказывание про «абажур» — оно глубоко оскорбило чувства большого количества искренне верующих в то, что идеология национал-социализма была повержена в мае 1945 года и в то, что колоссальные человеческие и душевные жертвы той страшной войны не были напрасными.
8. И наконец, может ли быть что-либо более оскорбительным для чувств верующих в Закон и Справедливость, чем то обстоятельство, что законы об «оскорблении чувств верующих» принимают те, чье право вообще принимать какие-либо законы, мягко говоря, сомнительно?
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
