03.04.2013 | Просто так

Ars poetica…

...или Есть в саду ресторанчик отличный

Чтобы не быть заподозренным в скрытом или, тем более, открытом рекламировании, я не стану называть это милое заведение. И даже ни одного географического намека я не допущу. Тем более что речь тут идет не о самом заведении, а о некоторых художественных впечатлениях, с ним связанных.

Словом, как пелось в песне, «есть в саду ресторанчик отличный». Ну, хорошо, не в саду. Но правда отличный. Вкусный. С закавказской, а точнее, с азербайджанской кухней. Там к тому же по нынешним времена и совсем недорого, что тоже важно.

Впрочем, относительно невысокие цены на еду-питье в данном случае обманчивы. Потому что ты неизбежно вынужден доплачивать примерно столько же, если не больше символическим, так сказать, капиталом, выраженным в данном случае нешуточными мучениями, сопутствующими поглощению еды и напитков.

Этим терзаниям тебя подвергает висящий над тобою динамик, из которого на твою втянутую в плечи голову обрушиваются стремительные потоки страшноватой в своем беспощадном великолепии музыки.

Ладно бы только музыки: ориентализированная попса ничем не хуже попсы, так сказать, славянской. Более того, она пробуждает в памяти какие-то полузабытые детские сюжеты, связанные с набережной в Туапсе в каком-нибудь 54-м году, с папой в пижамной куртке, с мамой в шелковом халате и с самим собой в тенниске и тюбетейке. И вообще – с теплом, солнцем и кульком абрикосов. Ну, и, как полагается, льется из репродуктора восточный мотивчик - Рашид, допустим, Бейбутов или кто там еще.

В общем, музыка – это еще ладно. Нет так бы громко, конечно. Но – ничего.

Но там имеется и текст.

С текстами на непонятном языке шагается по жизни, конечно, куда легче. Во всяком случае ты не испытываешь той, непонятно откуда взявшейся личной ответственности, какую ты невольно ощущаешь в себе как в носителе живаго великарусскаго языка, когда слышишь что-либо в таком же роде, но на родном языке.

В данном же несчастном случае неведомые изготовители этой вязкой и вяжущей музыкально-поэтической пахлавы изъясняются по-русски, хотя и не без акцента.

Делать нечего, приходится слушать и, чтобы мучения не казались столь мучительными, вслушиваться в специфические особенности стихотворного мастерства.

Это, в общем-то, впечатляет. Можно даже сказать, что и завораживает. Меня во всяком случае. Что, как я понимаю, есть парадоксальный признак повышенного эстетического иммунитета, причудливо смешанного со слегка, - надеюсь, - идиотическим инфантилизмом.

В одном из этих непревзойденных образцов любовной – а какой же еще – лирики припев такой:

"А твои глаза, глаза-а-а-а!

Как мне прожить без тебя-а-а-а!"

А самое коварное в смысле рифменных ожиданий слово «звезда», самым благополучным образом обойдя все подводные рифы, рифмуется с «судьбой». «Звезда» - «судьба». Плохо ли? Ну, а рифменная пара «ищу» и «найду» - это уже, как говорится, святое.

Не сказать чтобы я впервые столкнулся со столь дерзким поэтическим приемом, когда в словах рифмуются лишь гласные звуки. Ведь и в стенгазетах моего школьного детства местные стихотворцы запросто рифмовали "Москва" и "Кремля" или «Весна» и «9-й «А». И ничего - почетные грамоты, между прочим, получали. А какие более убедительные знаки общественного и читательского внимания вы смогли бы предложить? То-то же …

Но все равно, все равно …

Когда же до меня донеслось: "Я тебя украду, я тебя поцелую и замучаю знойной ночью", я и вовсе испытал нечто вроде катарсического восторга и подумал, что никогда ведь не поздно выучить, наконец, тот универсальный, но скрытый от нас до поры до времени язык подлинной – без лицемерной фальши и так называемого «хорошего вкуса» - вечной и неповторимой любви.