23.11.2009 | История / Общество

Двадцать лет тому назад…

В начале ноября 1989 года мы с женой ездили в Германию, в Западный Берлин

Текст: Павел Полян

Так уж случилось, что я и моя жена Соня оказались свидетелями тех без преувеличения исторических событий, что разразились в Германии 20 лет тому назад и образно именуются «Падением Стены». В конце октября  или начале ноября 1989 года мы с женой ездили в Германию, в Западный Берлин: К.Ш., историк и прекрасный журналист, и его жена, С.М., биолог и, с подачи супруга, тоже журналист (с ней мы дружили в не самые для каждого легкие годы в Москве), пригласили нас к себе.

Московский поезд шел только до восточноберлинских вокзалов. Г.Ф. из Восточного Берлина встретила нас на вокзале и подбросила к Чек-Пойнт-Чарли - знаменитому пограничному переходу. К.Ш. поджидал нас с другой стороны и отвез на машине, припаркованной за углом, домой. Жили они в Кройцберге, турецком по преимуществу районе, что соответствовало какому-ту пункту политических представлений Карла, в прошлом ультра-левака, но в то время уже быстро шагавшего по привычному для этого круга дуговому маршруту слева направо. Тем не менее он все время ездил в Восточную Германию любоваться тогдашними «маршами несогласных» в Лейпциге и других местах. Так что мы его почти и не видели в первые дни.

Но вечером 9 ноября дома оказался и он. Мы пили чай, и что-то подтолкнуло хозяев включить телевизор, обычно помалкивавший в своем углу. И вдруг – как удар - кадры: штраусощекий Шабовский, говорящий свои простые незабываемые слова (которые теперь я благополучно забыл) и картинка с самыми первыми трабантами, пересекающими берлино-берлинскую границу!

Мы переглянулись: до ближайшего переходного пункта от квартиры Ш. всего несколько сот метров. Так что мы сидим? - туда и немедленно! Зрелище, нам открывшееся, поражало и само по себе – неслыханностью и невиданностью, так сказать. Мы тоже стучали по капотам, произносили слова восхищения и пожимали протянутые руки. Но больше всего поразила сама атмосфера, вдруг, в одночасье (а на самом деле за 45 лет!) надышавшаяся. Атмосфера встречи с родней, не виденной 10-летиями, – радость, слезы, желание обнять, угостить, все сразу. Пол-ночи гуляли мы по не умолкавшему городу, видя, как разбредаются по Западному Берлину жители Восточного, как стремительно заполняются все рестораны, кафе и бары! На привыкание к картине ушло два дня, а 11 ноября я сел записывать свои впечатления и фиксировать новые.

После чего я благополучно забыл об этих записях, на которые наткнулся только недавно, при очередном поиске чего-то совершенно другого. Предлагаю их вниманию читателя.

Хочу добавить только одно впечатление тех дней, не отразившееся в записях. Стену уже вовсю разбирали и распиливали. Мы с женой возвращались из Восточного Берлина «к себе» в Кройцберг, и вот что с нами приключилось.

Вознамерившись перейти в Западный Берлин по официальному переходу (его имени я уже и не вспомню, но он был чем-то нам удобен), мы были остановлены пограничниками и завернуты назад! Оказывается, мы – иностранцы, и решение Кренца, Шабовского и иже с ними на нас не распространяется. Единственной для нас возможностью попасть за стену – это исключительно через Чек-Пойнт-Чарли! Все, баста, разговор окончен! Мы с женой переглянулись, посмотрели на каменные лица, вышли из зачуханного их укрытия и повернули налево (а могли и направо). Через 15 или 20 метров был ближайший пролом, через который – на глазах все тех же пограничников – мы и прошли себе куда нам надо. Символический эпизод!

11.XI.

Под нашими окнами – гигантская очередь. Тысячи «дидеронов», как их презрительно называет М., изо всех сил оправдывают это вполне предосудительное чувство. Эта прорва людей стоит за сотней дармовых марок (Begrüßungsgeld), словно безработные за чашкой христианского супа. От того, что это не толпа, а дисциплинированная очередь суть дела не меняется.

Для кого – щедрость, для кого – униженность, но не в личном и не в государственном, а в системном масштабе.

По сути дела Берлин сейчас подмостки и сцена грандиозного театра двух актеров. Это социализм и капитализм. (Нам повезло. Мы приехали заранее, еще до представления, и успели, хотя бы бегло, ознакомиться с подмостками, залом, фойе, освещением).

Конечно, это революция и, конечно, антоисоциалистическая. Кренц, присягающий на верность социалистическим идеалам, даже перед скопищем последних идеалистов – смешон.

Ведь назавтра львиная доля его слушателей потечет по накренившейся плоскости города вниз, на запад, выстроится змеями возле банковских дверей.

Кто они? Берлинцы?.. Жители одного города?

О, нет!

Одни упиваются своей щедростью и богатством, сутками аплодируя каждому новому траби с востока. Другие делают вид, что не замечают своего позора (да, все-таки и своего, а не только системы). Этих других узнаешь по радостному испугу в глазах, на второй день сменяющемуся на зависть.

ххх

Западный Берлин – сегодня действующая модель социалистического города во всей его красе.

На улицах – мусор и толпы, повсюду очереди, транспорт запружен. Поедешь на своей машине – пробки, в глаза бьют выхлопные газы плохоньких ГДР-овских бибик (зеленые, где ваши экологические очи?). А на метро и вовсе не поедешь: на конечных станциях – очередь на вход, а на промежуточных – бессмыссленная и не имеющая ни шанса втиснуться в поезд толпа. (Единственная отдушина -  автобусы, движущиеся по-черепашьи, но все же более гибкие: да и то – непривычные к западному порядку люди, норовящие залезть в автобус сзади ,через выход, того и гляди, разнесут вторые этажи). Даже эскалатор в одном месте остановился: неслыханное дело.

Мгновенно образовались и дефициты: как языком слизнуло бананы, особенно второстортные, дешевые (каждый день мы покупали по килограмму на марку), затем хлеб

ххх

Увидев вчера заполночь очередь в банк, я спервоначалу изумился даже не щедрости , а гибкости капитализма, в одночасье приспособившегося к потребности быть щедрым дядюшкой. И только потом понимаешь, сколь капитализм наивная и уязвимая система. Поистине «страна непуганых идиотов»!

ххх

Соня говорит – и она права: нельзя так в одночасье все разрешить и распахнуть ворота. Нужны регуляторы, нужны карантины, нужен механизм постепенности – сам по себе. Иначе – позор и разруха.

Хотя бы километры, географическая удаленность от границы ослабила бы удар (все же не у каждого в ГДР есть машина), а здесь в Берлине – максимум напора при минимуме тормозов.

Словно палуба накренилась и все посыпались на один борт. Удержится ли этот искусственный, этот хрупкий город на плаву с таким креном?

ххх

Постараюсь восстановить впечатления двух предыдущих дней.

Четверг, 9 ноября, вечер, часов кажется тоже 9. Все собрались у телевизора. Вдруг показывают Г.Шабовскогоо, сообщающего: новый кабинет министров принял решение – все жители ГДР имеют право ехать когда заходят и куда захотят, а если захотят в ФРГ – то даже и отметки в полиции не надо: как бы одно государство...

ххх

Предлагаю новую фирму, совместное предприятие, 60 % западногерманского и 35 % японского капитала, остальное – тугрики. Фирма проводит обучение население З.Берлина или ФРГ искусству жить при социализме. Да, для бедных - скидка 20 %.

ххх

На Ку-Дамме движение перекрыто: пешеходная зона. Толпы, как перед футбольным матчем. На подходах к Виттенбергплатц (где напротив KDW есть бесплатный общественный туалет), мы с Соней загадали: если нет очереди в женское отделение, значит здесь еще капитализм, если есть - социализм. Очередь была и в мужской!

(Кстати между «Европа-центром» и собором-мемориалом власти быстренько прикатили общественный сортир, и туда очередь. Но намусорено кругом так, как только на наших стадионах бывает)

Зато на концерте Chorvesper'а (в зале собора) – хоть он и бесплатный, - зал не был полон. Но это и понятно.

ххх

Вышли из Церкви Поминовения и с ее паперти взирали на толпы, идушие на Ку-Дамм. Разговорились с симпатичным западным немцем (не-берлинцем), полным радужного сияния в очах. Для него это – поразительное, невиданное зрелище, праздник, манифестация в буквальном смысле слова. Он надеется, что через день-два-три все образуется.

Жаль чудака. Он еще ничего не понял.

Эти люди теперь будут здесь так или иначе всегда. Они протратят свою «гостевую» сотню, но они притащат сюда товары (или вообще наладят валюто-товарообмен, ведь одна западная марка стоит сегодня уже не 6, а почсти 8,5 восточных!). Пора привыкать к мусору – или нанять тех же гостей для его уборки.

До тех пор, пока жизненные уровни «там» и «здесь» будут столь резко отличаться, - до тех пор это и будет продолжаться. А уж что-что, а выравнивать жизненные уровни социализм умеет. Но только не путем повышения, конечно.

ххх

Мало ост-берлинцам унижений в банковской очереди, так они еще встали в такую же очередь и за супом. Я понимаю, голод не тетка, но все же!

(В метро встретил уже ростокца, очень симпатичного: он оставил свою машину в ОВ – машина, кстати, западная – и пришел пешком. Но за деньгами он унижаться не стал: «Я хотел только посмотреть...». Ах, если бы таких было много).

ххх

Возможность поражения социализма в одной отдельно взятой стране не диво. Но в данном случае поражает и пугает скорость этих перемен. Но почему такая беспечность на западе? Неужели это не может не настораживать?..

ххх

Задумали гениальный эксперимент. Для чистоты эксперимента поставили стену. Эксперимент показал: социализм работает, стенка продержалась 28 лет (вместо обещанных ста). В чем суть эксперимента? А в том,  куда именно потекут люди, когда в стене откроют ворота? Куда потекут – вот там и лучше.

И вот 800 тысяч жителей Восточного Берлина ринулись в Западный. Эксперимент закончен.  

ххх

12.XI.

Польский рынок. «Аристократия» называет его Flohmarkt («блошиный»). Называет, но все чаще наведывается.

Из подслушанных сегодня там словечек: «Цвай штюк – две марки», «Хойте билищ» (Heute billig), «Хуй несмоленый».

ххх

ГДР-овцев – или это показалось? – сегодня не больше, чем вчера. Очереди за Begrüßungsgeld огромные, но в транспорте, худо-бедно, едешь. Видно их как-то очень хорошо, отчетливо. Эйфории уже не чувствуется, но запас дружелюбия велик. В информационном бесплатном выпуске под заголовком «Тарелки после гулянки и пивные банки на улицах Берлина» прятался... обзор бесплатных радостей для восточных друзей. Ура помойке, ура хаосу, да здравстует наша щедрость и наша широта! (Но, действительно, организаторы прибавили еще: в городе появились голубые мешки для мусора, и они самозаполняются).

И все-так эйфория убывает. Фрау Вера Лурье сказала так: «Мне кажутся эти восторги немного преувеличенными. Я была сегодня с медбратом в магазине – это же какие-то индианцы!».

То же и Копелев, снова ходивший сегодня в В.Берлин. Пограничники, видимо, поиграли с ним в кошки-мышки. Подпортив ему впечатление от разверзшейся бреши на Потсдамской улице. «Их вежливость граничила с хамством. Один даже прикрикнул: «Stehen bleiben!» - «Стоять!», - на что я рассмеялся, а тот смутился». Восточный Берлин, по мнению Л.К., красивее Западного, но холоднее, ближе к прусскому имиджу.

ххх

На Ку-дамме видели демонстрацию левых (анархистов). С лозунгами, по 5-7 человек в ряд, и рядов так несколько десятков – кружили они по ставшему пешеходным полю Ку-дамма. Вид, я бы сказал, фашистский: какие-то накидки на лице, все, в основном, черное, в том числе флаги с белым черепом, панковско-металлистский имидж, в основном молодежь – в глазах азарт и безмыслие. Лозунги, например, такие: «Свободе передвижения – да! Капитализму – нет! Гостевые деньги – всем гостям, а не только ГДР-овцам» (передаю смысл), флаги ГДР и портреты Маркса-Энгельса-Ленина. Жутковатое зрелище.

Глядя на демонстрацию, разговорился с одним «западником» и его дочерью, оба на велосипедах (кстати сказать, в этой революции с ее транспортным параличем велосипед резко выдвинулся вперед, став, в сущности, самым приемлемым средством передвижения и, кажется, быстрейшим из возможных). Отец – менеджер, специалист по пищевой промышленности и проч., - полон оптимизма и восторга, удивился моему скепсису, но кажется и встревожился как-то. Меня все спрашивает о Горбачеве и о том, каким я себя считаю – правым, левым или центральным. Он думает, что лет за 10 все, что нас тут пугает, перемелется. Может быть. Я был бы рад тут ошибиться!

ххх

Из-за пробок и демонстрации левых опоздали к фрау Лурье. Неожиданно тут нас настигла фрау Вернер, мама Ксении: мы повезем Лешке от нее посылочку для Женечки. Ну надо же, холера ясна, - сколько совпадений!

ххх

13.XI, Montag.

Вчера было 2 миллиона – боже ты мой! Сегодня (мы вышли в пол-десятого) на улицах умеренно: очередь за деньгами всего метров в пятьдесят, даже бананы дешевые смогли купить, но чуть ли не последние. Вообще, ГДР-овцы узнаваемы еще и по бананам: эта невольная обезьянья ассоциация вписывается в длинный символическский ряд.

На улицах мусорно, но чувствуется, что одна или две уборки все же уже были (тоже хорошо: работа для кого-то!). Кстати, мусор собирают и увозят в Вост. Берлин – там мусороперерабатывающий завод.

ххх

В газетах было, что на историческом празднике немецкого народа часть оного не преминула наворовать разной мелочевки в рассчитанных на абсолютную честность лавчонках и выносных лотках. Многие забывчиывые гости, получив свой «бегрюссунггельд» без всяких документов (а как же – ведь они «забыли» удостоверение, а отстояли такую очередь!), вдруг находили их в каком-то непонятном месте и, конечно же, получали свои законные денежки еще раз (кстати, очередь, что мы видели в Вост. Берлине, по-видимому имела в виду получить свои родимые 15 западных марок, гарантируемые государством).

Дальше началась нервотрепка с планированием отъезда: сначала – удар в справочной (неувязки с поездами), телефон с Габриэлой и т.д. В результате все обошлось, конечно, но как!? В Зап. Берлине – все без сучка и задоринки. Карл подвез нас на машине, компьютер нас уже ждал, даже «проблему Эткинда» (возникшую, увы, так поздно!) удалось решить с помощью другой Габриэлы. На лифте поднялись на перрон, поезд уже стоял, нашли полусвободное купе, загрузились через окно и во-время отправились, узнав к тому же, что поезд останавливается и на Хауптбанхофе (с нами ехали очень симпатичные студенты – цейлонец, алжирец, болгарка и два бизнесмена-поляка, совершенно замечтальные своей дружелюбностью и откровенностью – кто на чем делает бизнес (шампанское, алкоголь, сигареты, маргарин почему-то) и какой у кого навар (марок 100-150 за 3-4 торговых дня считается у них очень хорошо; ох, как же они щелкали пальцами, когда один сокрушенно рассказал, что он прозевал те 3-4 дня, когда, оказывается, играя как-то на разнице курсов, можно было из одной западной марки сделать с разу 4, просто так, меняя валюту в трех странах – ФРГ, ГДР и Польше).

Приключения начались в ГДР – одно радует, что Габриэлу мы успели предупредить, и она нас не встречала. Поднялись на перрон за пол-часа – поезда нет и нет. Уже после срока отправления, причем безо всяких извинений, объявили, что поезд задерживается на час. А холодно, ветрено, промозгло! Маленький хамский буфетик с привычными для нас очередью и лезущими без очереди пьяными немцами и поляками (один поляк – почему-то именно он - кричал стоявшей в очереди негритянке: «Африканьски – в Африк!»), перрон весь в мусоре, - короче такая знакомая до боли картина – отвратительная, наша. Социальная деградация ГДР шествует великанской поступью. Если в прошлом году худшим изъяном показалась ошибка почтальонши в Дрездене и опоздание поезда на 20-30 минут, то на сей раз мы стали свидетелеми (точнее, участниками) двухчасовой задержки с отправлением международного поезда Берлин – Москва с конечной станции!.

Я шутил, не забастовка ли? Оказалось, что я был не далек от истины: поезд был готов во-время, но почему-то не было локомотива! Неслыханно! (Машинисты еще, небось, не вернулись из Зап.Берлина). При этом ни извинений, ни информации нормальной.