Авторы
27.07.2006 | Виньетки
Ex ungue leonemГрузинка? Наверно, княжна?
Мы случайно встретились на прогулке вдоль пляжа, то есть, собственно, встретилась Катя - это был физик, знавший еще ее отца (1). Оказалось, что они c женой тоже живут в Санта-Монике, и нас по соседству позвали в гости.
(1) А. С. Компанейца
Кате, да и мне, интересен был, конечно, физик, но он был уже глубоко пенсионного возраста, скромен и молчалив, и за столом говорила исключительно его жена, над которой годы были не властны. Среди прочего, она пела дифирамбы какой-то дальней родственнице, умнице, красавице и вообще другой такой поискать.
Хуже рассказов шапочных знакомых об их неизвестных вам родственниках и совершенно уже абстрактных свойственниках, реальных, а то и оставшихся потенциальными, пожалуй, только рассказы, сопровождаемые принудительным рассматриванием домашних альбомов, где те же лица, а главное, рассказчики, представлены в выигрышном виде и, как правило, юном возрасте. Но альбомов не демонстрировалось, - для этого необходим переход в гостиную, а квартирка была маленькая, кажется, субсидированная городскими властями по программе помощи беженцам, и разговор шел за обеденным столом. Устный же рассказ особых требований к аудитории не предъявляет: Васька, так сказать, слушает, да ест, что мы и делали, иногда понимающе переглядываясь. Реплики подавала, если приходилось, Катя.
Вдобавок к прочим своим достоинствам, дальняя родственница оказалась еще и грузинкой (как грузинка затесалась в еврейскую семью, я не уловил, не исключаю, что какое-то количество грузинской крови текло и в жилах рассказчицы).
- Грузинка? - подала голос Катя. – Наверно, княжна?
- Да, старинного княжеского рода, - не подвела хозяйка.
Кульминационным моментом рассказа, перебрасывавшим мостик в настоящее - к переезду хозяев на Запад, было знакомство грузинской царевны со знатным иностранцем. Ей предложил руку и сердце приехавший по культурному обмену в Тбилиси замечательный молодой человек, англичанин.
- Наверно, лорд? - поддержала Катя.
- Представьте, настоящий английский лорд, Ричард. Так что мы теперь в родстве с британской аристократией.
Следующая реплика напрашивалась и без Ричарда. Но Катя овладела собой и лишь беззвучно мне промимировала:
- Ричард в тигровой шкуре.
***
« Я стал наделять своих героев сверх их собственных гадостей моей собственной дрянью. Вот как это делалось: взявши дурное свойство мое, я преследовал его в другом званье и на другом поприще, старался себе изобразить его в виде смертельного врага… преследовал его злобой, насмешкой и всем чем ни попало»
Он уходит, но загадка недоданных подробностей продолжает, выражаясь поэтически, подобьем смолкнувшего знака тревожить небосклон… И занимает меня до сих пор, полтора десятка лет спустя.
