Автор: Максим Егоров, на момент написания работы ученик 10 класса гимназии №3, г. Владимир. Научный руководитель Олег Николаевич Гуреев. 2-я премия IV Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
Февраль 1940 года стал черным месяцем в семье Никифоровых. Против родителей Ирины Ивановны и Сергея Ивановича были выдвинуты обвинения в антисоветской пропаганде. 27 февраля телеграмма об этом была направлена в училище, где учился Юрий.
«7 апреля 1940 г. 5 апреля перед обедом выписался из лазарета. К 17.00 с командиром роты к комбату. Сердце уже предугадывало. Только в 18.15 пришёл комбриг и комиссар.
Суть в роковом для меня дне 27 февраля (получена телеграмма по обвинению родителей как «врагов народа»). Решение отдела кадров – отчислить. С курсантами не знал, что и говорить. Стыд и большее горе».
Из Москвы Юрий едет домой во Владимир. Он подавлен, это отражается в дневнике: «17 апреля 1940 г. Как и все эти дни бесцельно шатаюсь. Скука грызет! Сходить куда? Глаза стыдно показать. Был в ГК и в гороно. С 20-го должен быть закреплен за Домом пионеров заведующим оборонно-физкультурным отделом. Но устраиваться не хочется. Хочется на лето уехать с глаз долой из города. В лагеря, а там… что видно будет. Пришёл из бани. Мыться пришлось с бойцами. Какая грязь кажется после училища».
Родители арестованы. Состояние Юрия и сестер – смятение, подавленность… В дневнике – трагедия семьи.
«23 апреля 1940 г. 3.50. Увели отца. Обыск. Затем мать».
«18 июля 1940 г. Суд над отцом. Впервые испытал такой тяжелый удар. В душе накопилось много горечи и обиды за несправедливость следственных и судебных органов».
«20 июля 1940 г. Свидание с отцом. Какая низость и мерзость может быть со стороны близких родных! Теперь понятно, кто, желая сберечь свою жалкую шкуру, погубил ни в чем не повинного отца!»
«19 ноября 1940 г. Писать много не могу. Мать осудили. Как много в душе накопилось злобы! Выходит – не жизнь, а всего-навсего существование. Жизнь?!»
Из управления ФСБ Владимирской области были получены судебные приговоры на С.И. Никифорова и И.И. Никифорову. Отец Юрия был осужден за «антисоветскую пропаганду» по 58 статье за то, что он «на протяжении 39–40 годов систематически ведёт антисоветскую агитацию и дискредитирует руководителей ВКП(б) и советского правительства» на 3 года . Приговор матери был – 5 лет: «Ирина Ивановна достаточно изобличается в том, что на протяжении четырех лет с 1936 г. систематически ведет антисоветскую агитацию и высказывает террористические намерения против руководителей ВКП (б) и советского правительства». Обвинения строились на их высказываниях о советском строе, правительстве, уровне экономики в стране.
«13/VIII 36 г. говорила: «Стахановское движение есть издевательство над рабочим классом. Коммунисты сами не работают, а заставляют работать других. У власти сидит банда. Если бы у власти был Троцкий, жизнь была бы лучше».
25/II 39 г. говорил: «Жизнь была хороша до 1925 г., а после ничего не стало, рабочие сидят голодные, людей душат, разве это жизнь?»
5/II 40 г. «На Финском фронте массовое отступление Красной Армии» и выразился нецензурной бранью против вождя ВКП(б), заявляя, что он как враг, который в целях честолюбия готов погубить страну.
15/II 40 г. говорил: «Вы, коммунисты, одни только жизнь и хвалите. Вам нельзя говорить правду. Вся жизнь построена на обмане, при царе было гораздо лучше».
Видимо, муж старшей сестры Валентины в течение двух лет доносил на родителей своей жены. Арест родителей расколол семью. Символом этого стала семейная фотография, сделанная в 1940 г. Из фотографии вырезано лицо Валентины. Много нелестных слов о старшей сестре и её муже Юрий написал в своем дневнике…
Жизнь Юрия превращается в «существование» без радостей, записи в дневнике краткие, отрывистые: «24 марта 1941 г. В военторге сшили шинель и брюки. Ладно, теперь хоть есть в чем ходить. Плохо, что нет гимнастерки».
22 апреля 1941 года Юрий делает запись о свидании с матерью: «Ночью, около 4 часов, приехал во Владимир из Коврова, куда ездил к матери. 21-го утром был в тюрьме. Приняли только передачу. Выхлопотав свидание сильно замерз. Свидание было очень коротким. Мама очень изменилась. Вид очень беспокойный и нервный».
После исключения из училища, ареста и осуждения родителей резко меняется тональность дневников: оптимизм, гордость за свою страну уступают место отчаянию, разочарованию. В это время Юрий работает военным инструктором в Доме пионеров. Его задача - готовить подрастающее поколение к будущей войне, угроза которой становится все более реальной. Юрий это полностью осознает.
Еще в военном училище Юрий был зачислен кандидатом в члены ВКП(б). После ареста и осуждения родителей вступление в партию было поставлено под вопрос:
«5 сентября 1941 г. Перед партсобранием заходил к Гусевой. В анкете она дала рекомендацию, но до сих пор ее не написала и сегодня заявила, что дать мне её не может, потому что я поддерживаю связь с родителями. Ну так что ж! Теперь я ещё более убежден, что интересы у меня (как и большинства населения) и членов партии разные. Стоять за такую партию особенно не приходится. Думаю, что на партсобрании был в последний раз».
Отношения с родителями, которые вырастили, воспитали, боль за отца и мать, горе семьи для государства становятся «связью с родителями». У Юрия меняется отношение к коммунистической партии, на страницах дневника – крамольные мысли: «Стоять за такую партию особенно не приходится», «интересы у меня… и членов партии разные». Эти фразы в 1941 году могли стоить Юрию жизни.
В первые месяцы войны Ю. Никифоров пытается уйти добровольцем на фронт: «9 октября 1941 г. Вчера в 11 часов прибыл из Иванова. Проходил отбор в парашютный десант. Медкомиссию прошёл без сучка задоринки. На отборочной был отчислен по причине дискредитации родителей. Все прошедшие медосмотр, а их оказалось годными из 48 человек не более 20, были отправлены в Тейково. Часть непригодных была отправлена тут же на Ленинградское направление, а остальные приехали обратно во Владимир. Но и здесь утешаться не пришлось. Вручили многим повестки явиться к 23.00 для отправки на фронт. Я же в числе немногих был оставлен до особого распоряжения и вечером давал уже уроки. Ребята встретили мое возвращение с большой радостью. Поехав в Иваново, все мы были обмануты комиссаром. Он заявил, что все до одного приедете через два дня, с собой ничего не берите, расчет не производите. Все это заявил, а сам был извещен, что люди будут отправлены на фронт.
Каково же уехавшим в действующую! Они не взяли ни одежи, не произвели расчета, а некоторые не простились и с семьей. А ведь все почти отцы семейства, 4, 7, 12, 14 годов рождения. Я среди них был самым молодым! Как им не хотелось ехать!»
В октябре 1941 года, когда фашисты стояли на подступах к Москве, Владимир превращается в прифронтовую зону: «19 октября 1941 г. Уже четвертый день без перерыва, сплошным потоком идут автомашины с так называемыми «беженцами» из Москвы, машины с противотанковыми орудиями, с зенитками… И так день и ночь. Уже четвертый день старшеклассники работают на земляных работах по укреплению города. Посещаемость в средних классах катастрофически упала. Настроение народа плохое: высказывают открыто недовольство. Цены на продукты растут с каждым днем. Это настроение разделяют и сами руководители. На заводах идет разбор оборудования. Полная подготовка к эвакуации. Рабочие глушат с горя спирт. В ГК тоже подготовляются. Жгут. Началось! Но пока не все! Все впереди!»
Во Владимир из Лосиноостровска эвакуируется Военное училище, в котором учился Юрий. Он подает просьбу о зачислении в училище. 31 октября получает положительный ответ, повторно зачисляется в ПВУ имени Менжинского.
«31 октября 1941 г. В 11 часов получил повестку. «Были сборы недолги». С большим трудом достал хлеба на 10 дней следования к месту назначения».
Эшелон с курсантами направляется в Сибирь. Под Омском они проходят краткосрочные курсы младшего командного состава. Затем – на фронт.
Продолжение следует
4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде.
