Автор: Сергей Намятов. На момент написания работы ученик 11 класса, школа № 17, г. Полевской, Свердловская область. Научный руководитель Людмила Сергеевна Панфилова. 3-я премия XVI Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
Продолжение
Продолжая исследование, иду в своем историческом анализе дальше. В том же Учебном пособии по Конституции СССР для 7 класса (М., Учпедгиз, 1936 г.) в статье под названием «Советский суд и его задачи» говорится, что суд необходим советскому государству для борьбы с врагами.
В ту пору людям внушали: в стране кишат шпионы, диверсанты, террористы, враги народа организуют на производствах, в колхозах, артелях диверсии и террористические акты, готовятся убить дорогого товарища Сталина.
Следует также отметить из курса истории, что великий вождь, а под его руководством значит и советский суд, никогда не щадили людей своей страны: вся власть держалась на лагерях и на штыках, на заведомо сфабрикованных обвинениях, которыми силовые структуры привычно обосновывали аресты.
Приведу пример о «справедливости» суда в Стране Советов не из учебника, а из реальной жизни − он основан на воспоминаниях Леонида Александровича Голубева, бывшего директора средней школы №3 города Полевского.
В 30-е годы дед Леонида Голубева был объявлен кулаком, и всю его семью насильно сослали в Сибирь, где взрослые и дети вдосталь хлебнули лиха…
19-летнего Леонида Голубева арестовали якобы за поджог детского дома, в котором он работал.
«Ну-ка расскажи, сын кулака, как тебя подговаривали директор детдома и твой отец, эти «враги народа», поджечь детский дом», − сказал следователь во время допроса.
«Неправда! – закричал Леонид. – Мой отец – честный человек! Он работает счетоводом в артели!»
«Работал, а теперь в КПЗ сидит!» − зло сообщил следователь и велел оперативнику: «Приведи-ка сюда старика Голубева!»
Через несколько минут часовой завел в комнату Александра Ивановича, который обвинялся по статье 58 Уголовного Кодекса РСФСР.
В те годы миллионы советских людей оказывались в заключении или ссылке по этой пресловутой статье.
Их родственники также рисковали потерять свободу: государственная политика подняла уровень стресса, связанного с арестом кого-либо из членов семьи, до степени смертельной угрозы. Так, молодого учителя Леонида Александровича Голубева даже после того, как расстреляли его отца, продолжали обвинять в поджоге детдома, обливали ледяной водой, подолгу не давали еды и питья, периодически держали в карцере, избивали.
Но, ни шантажом, ни угрозами, Леонида не заставили признать несуществующую вину – не было в поступках этого честного педагога ничего предосудительного: единственная его «вина» заключалась в том, что жил он в бездушной атмосфере тоталитарного государства, где речи не шло ни о свободе, ни о справедливости.
Только через год Леонид Александрович был оправдан, как было сказано в решении суда, «в условиях неочевидности совершения преступления». Реабилитировали же Л.А. Голубева и его отца, как и большинство их сограждан, лишь спустя много лет...
Вопреки провозглашенному властями и четко прописанному в школьном учебнике утверждению, что «советский суд - самый справедливый суд в мире», в юридической системе сталинской эпохи культивировалась политика обесценивания человеческой жизни, царило полное смещение всех правовых представлений, заключающееся в чрезвычайной секретности и закрытости судопроизводства, а «обвинительный уклон» оставался преобладающим в судебно-следственной практике.
В том же учебнике Конституции для 7 класса разъясняется, что советский суд был крайне необходим «для обеспечения среди трудящихся новой социалистической дисциплины».
И затем автор приводит примеры, что за неявку на работу без уважительной причины, за самовольный уход с работы, за выпуск недоброкачественной продукции и т.д. и т.п. граждане Страны Советов могли быть приговорены судом к исправительно-трудовым работам или тюремному заключению на различные сроки.
По моему мнению, по этой статье запросто могли осудить большое количество народа.
Например, от бывшего учителя физкультуры средней школы №17 Геннадия Васильевича Гилева я узнал о подобном случае в судьбе его двоюродной сестры: вместе с другими девчатами 18-летняя Зинаида Новикова работала на рубке пихтового лапника для завода, который занимался выгонкой пихтового масла.
Труд с утренней зари до темной ночи, голод, холод, болезни. После смерти отца и матери Зина решила бросить работу и с помощью добрых людей уехать из Богом проклятых мест. Но нашлась «доброжелательница» и донесла властям − девушку схватили, осудили и этапировали в ссылку, где ее ждала непосильная, каторжная работа на лесоповале.
Полагаю, именно таким образом власти заботились об обеспечении среди трудящихся «новой социалистической дисциплины». И такая вакханалия шла по всем регионам.
В учебнике я также прочитал, что советский суд сурово наказывает граждан страны «за хищение государственной собственности».
Мои респонденты привели мне немало примеров вовсе незначительных, по нынешним меркам, «хищений государственной собственности», за которые люди, тем не менее, жестоко карались судом. Появился даже закон «о трех колосках», в котором говорится, что каждого пойманного с горстью колхозного хлеба ждет суровая кара, так как воровство зерна – это, как написано в учебнике, «антисоветское действие».
По словам моего научного руководителя, нередко измученные матери прятали в подгиб юбки зернышки с уже убранного поля, чтоб ребятишкам принести. И там находили. Вытряхивали и отправляли виновных в тюремное заключение.
«В 1944 году мою маму посадили в тюрьму на три года за то, что она принесла с колхозного поля две горстки зерна, чтобы накормить детей. Я осталась одна с младшей сестрой и братьями, пришлось пойти работать, так как я была самая старшая. Жили в бараке, бедно, кушать было нечего, ходили в поле собирать мерзлую картошку».
Или еще пример: осталась женщина с четырьмя детьми без мужа – он на войне погиб. Четырьмя! В голодный год… И не удержалось сердце материнское: каково же это − видеть близкую голодную смерть своего ребенка? Убирали картофель – это главная для Урала сельскохозяйственная культура была. Женщина и унесла несколько клубней. Ее арестовали. Мать четверых малолетних детей получила семь лет заключения. По году тюрьмы за каждый клубень! Надо отметить, что это не единичный факт.
Вспоминает Полищук Вера Петровна, бывший учитель истории школы поселка Станционный-Полевской: «Мне было 9 лет, когда умер Иосиф Сталин. Наша семья проживала недалеко от железнодорожного вокзала, и я помню, как в день похорон вождя с раннего утра и потом в течение целого дня до нашего дома доносились не прекращающиеся паровозные гудки. Папа был на работе. Мой пятилетний братишка капризничал и все просил, чтобы его «покатали на паровозике». Бабушка и мама слушали радио и громко рыдали, причитая: «Как же мы теперь будем жить?!»
Вера Петровна продолжала свой рассказ: «Помню, что только дедушка, казалось, никак не реагировал на происходящее: прислонившись к печи, сидел бледный и молчаливый. Но потом тайком быстро перекрестился и прошептал: «Слава Богу, отмучились!»
Став старше, я узнала, что брат моего деда, рабочий паровозного депо, был арестован как «диверсант и враг народа» вместе с двумя его сослуживцами. Через месяц все трое были подведены под расстрельную статью…»
Этот и предыдущие факты навели меня на грустные размышления о том, какая же чудовищная машина беззаконного уничтожения безвинных людей была создана в те годы в Стране Советов: получалось, что если в «идеологическом производстве» советских людей случался брак, даже с мелкими дефектами, то он должен быть уничтожен − осужден, сослан, расстрелян!
Сейчас, в современной российской школе, тема политических ссылок и жестоких репрессий замалчивается и практически не рассматривается. Достаточно сказать, что в утвержденных Министерством образования РФ учебных программах этой теме отводится не более двух часов, а в школьных учебниках − одна-две печатные страницы. Но это наша история, а потому я считаю, что изучение ее печальных событий − знак памяти и дань уважения тысячам невинно пострадавших.
Продолжение следует
