25.12.2007 | Кино

Монашка в чулочках

Прелюбопытный фильм о времени и человеке в нем заодно вносит ноту набожности в идеологию феминизма

Конечно, фильм Мэри Харрон «Непристойная Бетти Пейдж» — в оригинале The Notorious Bettie Page — к нам припозднился. Все-таки его премьера состоялась на Берлинском кинофестивале аж 2005-го. Но это случай, когда резонно сказать: «лучше поздно».

Благо — речь-то идет о фильме авторском. «Бетти» из тех уникальных картин, без которых история кино выглядела бы неполной. Это не фраза — это действительно так. «Бетти» занимает в киноистории свою нишу.

Во-первых, картина интересна с точки зрения исторической и познавательной, она позволяет осмыслить, чем были легендарные 1950-е, причем в Америке — незадолго до тех пор, как Америка стала предопределять мировую моду на все и вся, а пока еще оставалась державой слегка провинциальной.

Во-вторых, она заодно дает возможность понять, чем была кинопорнография того времени. Посмотрев фильм, вы получите истинно гуманитарное образование. Тогдашнее порно — часть кинокультуры вообще.

В-третьих, «Бетти» революционна (а возможно, контрреволюционна, что совсем уже пик радикализма) по отношению к такой основополагающей идеологии, как феминистская.

Сюжет, собственно, в том, что в 1950-е провинциальная красотка Бетти Пейдж узнала, что ее не жаждут ни в Голливуде, ни (старовата по паспорту!) в качестве модели для Playboy (он тогда в США уже появился). И стала сниматься для подпольных журналов и фильмов в стиле S & M — садо-мазо. Что такое садо-мазо 1950-х — тема опять-таки отдельная, невинная, пионерская. Ну, такая тема: девочка в черных чулочках и на туфельках с каблучками взмахивает перед камерой (никакого партнера, ни-ни!) куда-то в пространство. Или те же чулочки соблазнительно подтягивает.

Скромность! Тем не менее в реальные 1950-е реальная Бетти Пейдж была объявлена в маккартистской, то бишь отъявленно консервативной Америке персоной более опасной, нежели коммунисты. Ее невинные фотосессии были расценены сенатом и ЦРУ как угроза небывалая — появись в те годы СПИД и птичий грипп, и их по степени угрозы отставили бы на задний план.

Бетти Пейдж при этом была набожной. Это не сенсация — правда. Она, снимая исподнее, оставалась уверена в том, что занимается богоугодным делом (ведь красота и тело от Бога — и зачем же их скрывать? Ведь Ева была голой в раю — отчего же стараться быть иной?).

Тут-то и суть фильма. Тут и суть режиссера Мэри Харрон.

Это фильм, конечно, феминистский. Но феминизм в том, что мужики — сволочи. В данном случае в том сволочи, что всегда считают женщину потенциальной шлюхой. Даже мужчины из сената и ЦРУ. А она — не такая. Хотя и снимается в садо-мазо-инсценировках. Она способна любить бога. И даже Бога. Понимает свои садо-мазохистские, да и просто эротические фотосъемки как шутку. Она может вытворять перед камерой что угодно, не ощущая никакой грязи.

Обобщая серьезно, приходишь к выводу, что судьба Бетти Пейдж похожа на судьбу другой знаменитой секс-звезды, Линды Лавлейс, — той самой, что сыграла в «Глубокой глотке». Серьезный документальный фильм «В «Глубокой глотке» (сенсация недавних киносезонов) — о социальной, политической, исторической, культурной сути порнобизнеса. Линда Лавлейс тоже была порнозвездой и тоже потом превратилась в религиозную фанатку.

Но ситуации похожи лишь формально. После съемок в «Глубокой глотке» Линду Лавлейс заставили стать религиозной — те же феминистки, убедив ее в том, что она занималась неправедным делом. Бетти Пейдж осталась религиозной сама. Наивной — что в эротике, что в религии. Ее никто никогда ни к чему не принуждал.

Источник: "Ведомости", 14.11.2007, №215 (1989),